Кто-то подтолкнул Рафта в спину, и он неохотно двинулся вперед, бросив взгляд на револьвер, который выбил у него из руки Паррор, на винтовку и рюкзак. Все его снаряжение было теперь в руках у воинов. На пороге он обернулся и уверенно посмотрел на Паррора.
— Я вернусь, — пообещал он и, шагнув под свод арки, вошел в Паитити.
5. Долина чудес
Рафту были известны легенды о погибших цивилизациях, об Атлантиде, Лемурии и о фантастических прорывах из прошлого. Уже не в первый раз он задумался об этом странном, непонятном, затерянном мире, который был так не похож на все то, о чем ему приходилось слышать. Здесь, в Паитити, он не находил ничего общего с этими вымыслами, и все же в Паитити была какая-то непостижимая загадка, тайна чужого мира. Этот мир оказался слишком ярким, реальным и живым, чтобы его можно было принять за иллюзию. Чаша неведомой жизни, переполненная, скрытая незримым покровом чуждого мира. Затерянная в джунглях долина тайн, благословенная и проклятая, не похожая ни на одно другое открытое прежде на земле место. Незримая чужая сила заронила свое семя в почву Паитити, коснулась ее деревьев и цветов, дала новое дыхание ее ветру, изменявшему все на своем пути, пока, наконец, весь мир не задышал новым воздухом и не превратился в нечто совсем не земное. «Возможно, когда-то сюда упал метеорит», — подумал Рафт, вспомнив четко очерченный, миль в пятьдесят, участок джунглей, который он увидел сверху, с горы на спуске в долину.
Обыкновенные земные деревья, даже тропические, не смогли бы этого сделать, да их здесь и не было. Рафт смотрел на призрачный мир и думал об огромных колоннах в зале, венчавшем тоннель. Столбы Карнака казались карликами в сравнении с этими исполинами, которые, казалось, поддерживали сам небесный свод Паитити. Наверное, лишь немногие из древних деревьев Калифорнии могли бы сравниться своими размерами с ними, ведь только в поперечнике не самое большое из деревьев было не меньше большого городского дома. Росли они поодиночке, на некотором удалении друг от друга, и где-то невероятно высоко зеленели их кроны. Рафту вспомнился древнескандинавский миф о Иггдрасиле, вечном древе жизни, на котором, по преданиям, покоится мир. «Дерево высотою в пять миль! Невероятно!» — подумал Рафт.
Небо было зеленым от их листвы, а корни, уходили так глубоко в землю, что казалось, могли дойти до самого ада. Оттуда, из неимоверной глубины, ровные и прямые, без единой ветки, вздымались стволы, концы которых терялись в сочной зелени крон. И все же иногда небесный свод проглядывал сквозь эту завесу. Как раз над самой головой Рафта был небольшой разрыв, через который виднелось яркое тропическое солнце. Но отчего-то здесь, внизу, воздух был чистый и прохладный, как на заре. Единственной преградой для этого прозрачного потока воздуха могли служить только сами деревья.
Рафт заметил крутой спуск, который, петляя, уходил вниз и ярдах в пятидесяти выходил на тропу, растворяющуюся в глубинах гигантского леса. Оттуда-то и донеслись До Рафта еле слышные раскаты, а потом все смолкло. Ванн, повернув голову, вопросительно посмотрел назад. Рафт решил, что будет лучше не сопротивляться сейчас.
Позади него уходили ввысь и терялись в кронах деревьев ровные стены и башни дворца Паррора, на которые зловеще медленно наползало каменное облако.
— Это просто обвал, ничего опасного, — спокойно проговорил Ванн и подтолкнул Рафта вперед.
— Ничего!?
— Конечно, нет, — воин словно был удивлен реакцией Рафта. — Да ты и сам это знаешь.
Рафт снова посмотрел вверх. Лавина, несомненно, приближалась, но совершенно не так быстро, как это должно было быть. Внимательно посмотрев на одну из каменных глыб, которая, ударившись о выступ скалы, отскочила от него и падала дальше вниз, врач обратил внимание на то, насколько неимоверно медленно это происходило. Словно сам воздух, переворачивая глыбу из стороны в сторону, спокойно донес ее вниз и бережно и осторожно уложил на одну из башен замка. Глыба отскочила от башни, не причинив ей ни малейшего вреда, и продолжила свое величавое падение дальше так медленно, что Рафт мог различить каждую щербинку, на ее поверхности. Наконец глыба опустилась на землю. Надо сказать, она была не из маленьких, но падала она, кружась, как пушинка.
— Не стой на месте, Крэддок, — сказал Ванн и оттолкнул Рафта подальше от падающего камня.
Булыжник размером с арбуз ударился о склон и, медленно отскочив, полетел дальше. Идущие позади воины посматривали вверх, время от времени уворачиваясь от камнепада. Ошеломленный Рафт пристально смотрел вверх.
— Я думал, камнепад разрушит замок, — сказал он.
— Никогда. Те, кто его строили, строили навечно, — ответил Ванн. — Это не наш род, они были всесильны.
— Что же заставляет эти камни падать так медленно?
— Они падают уже значительно быстрее, чем при наших отцах, но все равно, и так они не опасны. Нам могут причинить вред только живые создания. Все, хватит разговоров, иди вперед.
Он крепко взял Рафта за руку и повел его вниз по виадуку. Воины шли за ним следом, и стальные лезвия шпаг мерно бряцали, ударяясь о кольчуги.
«Да — подумал Рафт, — хватит разговоров. Хотя… кто знает?» Он еще не успевал найти ответа на один вопрос, как за ним уже следовал другой. Предки тех, кто окружал его сейчас, были кошками, и это объясняло многое, но не давало ответа на вопрос, почему каменные глыбы, летящие с высоты, падали так медленно, словно были обычными воздушными шарами?
Не мог он разгадать и странного, необъяснимого поведения Паррора и Джаниссы. Поначалу девушка казалась вполне дружелюбной, а потом безмолвно подчинилась воле Паррора, вдобавок ко всему, воины уверены, что он — Дэн Крэддок.
Конечно, Паррор сыграл на этом очень умело, и Рафт знал, что доказывать Ванну, что он не Крэддок, совершенно бессмысленно, хотя… Возможно, у него появится шанс, когда его приведут к Властителю, при условии, конечно, что тот не окажется обросшим шерстью дикарем, с привязанными к поясу человеческими черепами.
Рафт усмехнулся. Он и в самом деле уже успел заметить, что эта страна эта, при всей своей странности, не была варварской. Здесь существовала древняя высокоразвитая культура, и похоже на то, что это было разумное цивилизованное общество, хотя и совершенно чуждое человеческому. Мир кошек не мог быть похожим на мир людей, и все же основные законы были одинаковы и там, и здесь. Равнобедренный треугольник будет равнобедренным и на Земле, и на Марсе. К сожалению, вопросы геометрии вряд ли будут предметом обсуждения, а психология слишком тонкая вещь, она умело расставляет ловушки, и очень маловероятно, что она совпадает у антропоидов и у потомков кошек.
Как бы там ни было, люди-кошки не могли быть созидателями, они были лишь мастеровыми. Словно в подтверждение этой мысли Рафт вспомнил слова Ванна о том, что кто-то другой построил замок Паррора. Всесильный когда-то род? Когда? Тысячу лет назад? Миллион? Человеку потребовался срок, соразмерный вечности, чтобы стать разумным существом. Эволюция процесс не быстрый, и даже мутация не смогла бы за несколько поколений превратить представителей кошачьего семейства в разумных созданий. Впрочем, рассуждать об этом было не время.
