В номере 112 собаки спали на кровати задом к заду. Я налил свежей воды в их миски и вернулся в холл. Элберт не выходил у меня из головы. Мог ли он вообще что-то знать? А даже если знает — будет ли принята во внимание инфа из анонимного онлайнового источника? Могут ли вызвать повесткой в суд человека по имени Мисс-из-Пустыни?
Я послал Элберту еще мейл с вопросом, говорил ли отец когда-нибудь о ком-то из своих жен?
все время, казалось он на самом деле их любит, я знаю он думал о некоторых больше как о тетушках или бабушках чем женах как к примеру сестра забыл как ее имя его первая жена она я думаю совсем старая а он всегда говорил она хорошая женщина, он любил более новых вроде сестры кимберли если уж совсем откровенно мы с ним иногда вдавались в очень красочные подробности когда про них говорили, он был определенно все еще влюблен в сестру кимберли она давала ему потрясающий минет или во всяком случае он так говорил, прости это может гораздо больше чем ты хочешь знать, он только что женился на новой девочке по имени Сара и прямо как мачо про нее говорил и что он с ней делал после того как их запечатали, я понимаю меня это должно было возмутить только знаешь что он ведь был мой друг а она нет так что я всегда смотрел на это с его точки зрения, но вообще он любил всех своих жен по-своему, уж это я точно знаю.
От этого незнакомца, от этого бинарного голоса, приходящего откуда-то, — находился он совсем рядом или на другой стороне земного шара? — я узнавал об отце больше, чем когда-либо знал сам.
проклятье, только что пришло в голову это ж могла быть твоя мать ты мне не говорил кто она. надеюсь я тебя не оскорбил.
Так что я сказал ему, кто моя мама.
ох ты господи с ума сойти, это была твоя мама? может мне не стоит больше ничего говорить я хочу сказать мне вовсе не хочется впутываться во все это дело.
Элберт, написал я, ты уже впутался. Если ты знаешь, кого из жен мой отец любил трахать, ты уже впутался.
думаю ты прав, кроме того, мне скрывать нечего.
Я спросил его, знает ли он еще что-нибудь про жен, про то, что там еще происходило? Рассказал ему про фак-карту, хотя она по-прежнему ничего мне не говорила.
я не знаю про это но знаешь я думаю там дерьмо какое-то заварилось в департаменте его жен он здорово волновался из-за этого, не знаю известно тебе или нет но в тот вечер он разговаривал с твоей мамой об их отношениях я не совсем уверен но мне кажется он сказал прошло много времени с тех пор как они ну ты знаешь были вместе и нет смысла притворяться что они реально муж и жена, я не знаю но это то что он сказал и из-за этого я когда прочел что она его убила я был потрясен но на самом деле не удивился.
— Эй, Джордан? — окликнул меня Том. — Разве тебе не пора идти?
Я взглянул на часы на компьютере. Вот дерьмо! Я опоздал на свидание с мамой.
~~~
Открытое Письмо Президенту Вудраффу и Всем Святым Последних Дней Где бы Они ни Были
23 Октября, 1890 г.
Я, нижеподписавшийся, выступаю против недавнего, 26 сентября, предложенного и 6 октября одобренного манифеста, касающегося доктрины небесного брака. Раздел 132, как было открыто Пророку Джозефу Смиту нашим Отцом Небесным, ясно утверждает, что всякий, кто не уверует в эту доктрину и не станет следовать ей в полную меру сил своих, никогда не достигнет Вечного Блаженства. Я принимаю истину «Доктрины и Догматов» целиком и полностью, включая Раздел 132, и отказываюсь редактировать Господа по этому или какому-либо иному вопросу. Как более тридцати лет проповедовал нам Бригам Янг, «пренебрегать этим означает пренебрегать произволением Господним». Так говорил он вплоть до последнего своего дня тринадцать лет тому назад.
Я, нижеподписавшийся, призываю вас отменить это решение. Написанный в духе политического компромисса и капитуляции, а не в духе Истины и Царствия Небесного, этот манифест породит раскол в самом сердце нашей дражайшей Церкви, заставляя Святых, где бы они ни находились, совершать выбор между политической необходимостью и Божественным произволением.
Я, нижеподписавшийся, требую отозвать манифест и опровергнуть весь его смысл или встретить лицом к лицу раскол веры, никогда еще не виданный среди христиан за две тысячи лет с тех времен, когда Господь наш Иисус Христос ходил по земле среди людей.
Я, нижеподписавшийся, заявляю открыто, что, пока этот манифест не будет отменен, а наши естественные права восстановлены, я сам и все Святые, где бы они ни находились, будем следовать устоям нашей веры в их полном виде, как знали их со времен Джозефа и Бригама, как будем знать их всегда, в эти последние дни.
Я, нижеподписавшийся, объявляю себя и тех Святых, что разделяют мои убеждения, здесь обозначенные, Первыми и Истинными Святыми Последних дней, ибо мы такие и есть.
СТАРЕЙШИНА ААРОН УЭББ и Жены
Ред-Крик Территория Юта
Убежденность Джордана Скотта
— Офицер Каннингем, — сказал я. — Я правда очень сожалею, что опоздал.
— Ты знаешь правила.
— Я знаю. На десять минут разрешается, если больше — с концами. Свидание отменяется. Но у меня на самом деле уважительная причина.
— Я слушаю.
— Дело в том…
Но с чего начать? И где закончить? Я стоял перед металлоискателем, не способный найти объяснение всему этому.
— Ох ты господи, не знаю, почему я к тебе так хорошо отношусь, да что уж с этим поделаешь.
Она мне подмигнула, и на секунду я представил себе ее без формы, пистолет и щит убраны в шкаф, и она входит в свое парадное, а там ее обнимают муж и дети. Я поблагодарил ее за все.
— Кончай сантименты, ладно? Ты знаешь рутину: последняя кабинка, офицер Кейн ее приведет.
Все было точно как раньше: женщины, младенцы, стеклянная стена. Я ждал, усевшись на табурет, и глядел в пространство, которое скоро заполнит мама, изредка бросая взгляд на желтую телефонную трубку, и думал о том, как она безжизненна сейчас и как, через несколько мгновений, оживет от звуков маминого голоса.
— Джордан, — сказала мама, — будто целая вечность прошла.
— И для меня тоже.
Я рассказал ей про все, что случилось, это заняло много времени, и, когда я закончил, стенные часы сообщили нам, что осталось всего несколько минут.
— Твоя новость про сестру Риту меня не удивила, — сказала мама.
— Почему же?
Она колебалась, однако поняла, что сейчас не время держать язык за зубами.
— Не уверена, знаешь ли ты, что я заняла ее место? После того как твой отец женился на мне, он перестал — как мне это выразить? — видеться с ней.
— Ты думаешь то, что я думаю, ты думаешь?
Ее щеки порозовели от стыда.
