мы не успели. Перед нами, взвизгнув колодками, затормозил синий «форд». Я опешил. Это был автомобиль Артура, тот же, оставленный на обочине с ключом в замке зажигания. Но что она здесь делает?
Я тронул за плечо Капитана, который считал неправильным давить на клаксон под больничными окнами, поэтому собирался выскочить из машины и выяснить, что происходит.
«Это за мной», — хотел сказать я, но уже не знаю, успел ли озвучить. Дверца «форда» открылась и вышел водитель: коротко стриженый, седой, с длинным худым лицом и мускулистыми руками, в клетчатом пиджаке и солнцезащитных очках.
— Черт, да это же мужик! — воскликнул Капитан. — Тот, что сел ко мне в такси с телефоном в руке. Это он остался в машине, когда я побежал на стадион… — Капитан увидел мой стеклянный взгляд. — Ждите, вы знакомы?
Саатчи, а это был он, прислонился к машине, оперся ногой на колесо и снял очки. Я ожидал, что огоньки его зрачков заплясают во мраке, но ничего такого не было.
— Вот какой я весь в цвете! — воскликнул Саатчи и пустил муравьев на мою кожу.
— Капитан, я оставлю палку вам — завезите, когда заедете за мной для пробежки, — сказал я и добавил о себе: — …если я буду дома.
— У вас все хорошо? — обеспокоился он.
Я кивнул, пожал ему руку и вышел из машины. Саатчи играл скобками своих очков.
— Выдохни, Эдем! — крикнул он, увидев, как я робко подхожу к нему. — Я только приглашаю тебя на ужин. Только ты, я и ночной киев.
5.18
Я едва сдержался, чтобы не ощупать его лицо — сложно поверить в джиннов, но еще сложнее, если один из них оказывается прямо перед твоим носом. И, словно угадав следующее мое желание, Саатчи протянул руку для приветствия.
Рука была сухая и теплая.
— Ты жив! — вырвалось из меня, и я сразу же смутился от собственной некорректности.
— Жив я был всегда, но теперь еще и смертен, как обычный человек. И в мире живых. Чего ждешь? Садись! Дела не ждут.
В салоне стоял вишневый аромат. "Hineni, hineni", — звучал из динамиков Леонард Коэн.
— Дела? Как вышло, что ты вдруг стал человеком? — я задел его локоть своим, словно случайно.
— Приобрел плоть, если называть вещи своими именами. Да, это одна из возможностей, которая предоставляется джину на выбор, когда задача завершена. Есть и другие удовольствия, но я люблю эту. Поэтому, как только судья объявил приговор, я попрощался с тобой и отправился оформлять необходимые документы. К счастью, в отличие от вас, в аду нет бюрократии, так что все вышло быстро. Щелчок, вжик — и я среди людей. Хотелось бы на сутки, но на самом деле — до решения дисциплинарной комиссии, — я набрал воздух, чтобы уточнить, но Саатчи предупредил: — Даже не спрашивай, что это.
«Форд» набрал ход, меня прижало к креслу, и возникло неприятное дежавю. Несколько часов назад мы так же, этим же автомобилем, ехали с Артуром, и для него это закончилось ранением.
— Где ты взял машину?
— А это уже глупый вопрос. Там, где вы ее оставили, Саатчи резко вывернул руль, и мы чудом вписались в поворот. — Доверься, я не врежусь.
Я пристегнулся.
— Было бы досадно погибнуть, как только получил билет в новую жизнь. Я так понимаю, это ты все? Ты же намеренно забрался в машину в Капитан, чтобы показать ему видео и натолкнуть на подвиг!
Саатчи загадочно подкинул бровь, и это был его единственный ответ.
«Форд» скользил по дороге как по стеклу, обгоняя всех и вся. Саатчи управлял виртуозностью геймера, который проходит симуляцию на тренажере, а потому ничуть не заботится о своей безопасности. Иногда расстояние между зеркалами двух автомобилей было не больше толщины ладони, и мне казалось, что Саатчи вот-вот чокнется ими.
— Впервые вижу такой стиль езды, — сказал я. — В вашей подземной автошколе стоит сменить инструктора.
— Управлять легко, если ты умеешь прогнозировать будущее, — Саатчи одновременно обгонял желтый городской автобус и выбирал песню на проигрывателе; от такого сочетания действий мне захотелось зажмуриться и сложить ладони над головой крышей. — В последний раз я сидел за рулем «Жестяной Лиззи». Следует отметить, что понятие комфорта с тех пор заметно изменилось к лучшему.
Мы остановились на светофоре. Саатчи опустил стекло и протянул руку, как искусный таксист. Две девушки в сапогах на высоком каблуке продефилировали перед нами по пешеходному переходу. Саатчи расплылся в улыбке, как Чеширский кот, и губы одной из девушек задрожали. Джин молниеносно свернул из лежавшей на торпеде салфетки розу, легонько провел машину на метр вперед и высунул из окошка руку с бумажным цветком. Девушка в сапогах обалдела, но светофор не давал ей времени на сомнения и размышления, и она схватила розочку, послала Саатчи поцелуй и скрылась. Саатчи прижал пойманный поцелуй к сердцу, но она этого уже не видела.
— Жизнь! — с восторгом сказал джин.
Светофор загорелся желтым, и машина взвизгнула.
Еще несколько часов назад мы тоже неслись с Артуром, и его жизни ничего не угрожало. Я вспомнил, как заставил его остановиться по требованию фальшивого полицейского, и клещ вины снова въелся в мою кожу. Если бы мы домчали до стадиона, если бы я бросился к сцене, чтобы забрать палку, все могло бы закончиться иначе. Может, не лучше, но Безликий двинулся бы за мной, и жизнь Артура не оказалась бы под угрозой.
— Надо будет вернуть машину на место, — задумчиво сказал я, скорее не джину, а самому себе.
— Верну, где была, — козырнул Саатчи.
Я на мгновение был подумал, что на его голове сейчас вырастет фуражка, но обошлось без удивления — и это было только на пользу остаткам моего ума.
Но ведь наш мир был бы лучше, если бы в нем нашлось место для магии Саатчи! На самом деле я радовался, что джин снова рядом, и я не удержался от сентиментальности:
— Ты подарил мне прекрасное время и возможность что-то изменить в этом мире, — сказал я.
Саатчи
