проторенную тропинку и рубленные, искаженные тени – не то остатки строений, не то обманутых, встретивших свою гибель людей.
А времени оставалось меньше и меньше.
Элина закрыла глаза и сосредоточилась. Легко колдовать импульсивно и бездумно, рушить всё подчистую. А когда же дело доходит до точечного аккуратного процесса одной лишней мыслью можно испортить и усугубить, обратить силу против самой себя.
Давай, очисть голову.
Всё получится.
Иначе…
Осознание успеха пришло вместе с невыносимой раздирающей болью. Так плавилась её кожа. Верёвка загорелась, да только поддавалась всё с той же неохотой. Прекрасная, лучшая идея! Пламя словно подпитывалось горючим и расползалось дальше. Стали видны вбитые в землю колья и полукруг из деревянных идолов, старых и блёклых.
Элина направила огонь в одну точку: на стыке, где натяжение было самым сильным.
Кровь собралась во рту. Даже и не заметила, как прокусила губу. Так старалась сдерживаться, да только в чём смысл? Яркое пламя и без того привлекло внимание её похитителей – уже долетали отдалённые ругательства.
И когда почти уверовала, что всё напрасно, что зря рискнула, левая рука освободилась. Лишь остаток тлеющей верёвки болтался на запястье. Кажется, даже не так и плохо. У страха глаза велики. И у боли. Элина соскользнула с камня и с большей силой налегла на оставшуюся верёвку. Та, благо, не сопротивлялась долго.
Свобода. Только радости мало. Обернувшись, Элина смогла отчётливо разглядеть двоих заложных мертвецов – разделяло их всего-то пара метров и этот гробовой алтарь. Разгневанные лица нагнетали жути, абсолютно серьёзные в своих намерениях.
Понимала, что шансов мало. Куда ей тягаться с тысячелетним хитрым призраком?
Но сомнений не оставалось – надо драться.
Если бы ещё она была также сильна как Севериан или знала множество заговоров как Каллист. Но на эту ночь её навязчивой идеей стал огонь. Поспешно отступив на десяток шагов к лесу, Элина подожгла шестёрку идолов. Те загорелись как соломенные чучела – быстро и ярко. Именно в тот момент, Мороз и Денис ступили в круг и оказались заперты пламенной завесой. Но надолго этого явно не хватит.
Какие там правила против заложных? Надо было внимательней слушать Скопу! Шпаргалки делать и везде с собой носить. Знала ведь, что рано или поздно догонялки не помогут.
Итак, первое правило: если…
Не успела ничего понять, как резко оказалась на земле и ощутимо ударилась спиной. Шею сдавили чужие пальцы, а подбородка коснулось что-то холодное. Лезвие.
– Двинешься, убью.
Элина знала этот голос, но не безумные пустые глаза, смотрящие сверху вниз и упивающиеся её беспомощностью.
– Дима…
Он криво улыбнулся и навалился сильнее, лишь бы заставить молчать. Выглядел, мягко говоря, ужасно. Полунощные земли, очевидно, не были курортом, но, казалось, что вместо человека перед ней стоял мертвец. Кожа да кости. Скелет. От того счастливого паренька, собравшегося всю ночь танцевать с понравившейся девушкой, не осталось и следа.
Одни глаза горели ярко, но был то уже потусторонний свет. Неживой. Один шаг над пропастью.
Элина открыла рот, пытаясь сказать хоть что-то: как ей жаль, как плохо Авелин, как им не хватало его. Но не смогла. Словно в насмешку, вспомнила всё, чем занималась этот месяц – учёба, вечеринка, обиды и любовные разборки. А Дима в это время страдал, Дима медленно гнил, похороненный заживо. И никому, даже ей, не было дела. Вот чего стоит она, вот чего стоит её дружба.
«Они легко забывают и живут дальше»
– Ягнёночек решил сбежать? – вровень склонился Денис, полная копия Димы лишь с учётом того, что один из них давным-давно уже был мёртв. – Придётся привязать покрепче. А может, лучше отрежем эти два прекрасных бёдрышка и приготовим рагу?
Элина почувствовала, как по колену заскользила ледяная ладонь. Мерзость! Она взбрыкнулась, пытаясь отодвинуться, ударить, хоть как-то избавиться от плотоядной усмешки. Но Дима, несмотря на всю слабость, держался крепко и, сколько бы ни барахталась, не могла скинуть его с себя. Накатила вдруг паника, такая резкая и сильная, быстро перетёкшая в неконтролируемые слёзы.
– У-у-у, – слепыми глазами уставился вновь, – какое зрелище. И это надежда всея человечества?
Но пытка не продолжалась долго. Денис выпрямился по струнке, стоило подлететь Морозу. Без слов тот вскинул посох и вместо дряблой верёвки запястья оплели кандалы. Изо льда.
– Чудится мне, выбрать тебя было ошибкой. Ничего-то не берёт! И как только умудрилась сбежать?
– Может, с обрядом напортачили? – подал голос Денис.
– Может, – легко согласился, но гнев продолжил бурлить в каждом движении. – А может, эти глупые Боги испугались и решили нам помешать? Жаль, не видели, как ярко горели их идолы.
– А я думал, они слабаки. Как тот, что в клетке. Только языком чесать умеет.
Мороз глянул косо куда-то в сторону, лишь сильнее хмурясь. Без глупых шуточек и сарказма он действительно пугал, неестественно взрослый и жестокий. Конечно, ему ведь тысяча лет! Любой сойдёт с ума.
– Что ты задумал? – терять уже нечего, только собственную жизнь. – Разве не слушался во всём папеньки и боялся нас и пальцем тронуть? А теперь решил вдруг избавиться от Богов? Серьёзно? Со мной-то справиться не можешь…
По лицу прилетел размашистый удар посохом, да так что даже Дима не ожидал, едва успев убрать нож. Всё её тело ныло от боли, и эта показалась каплей в море. Элина провела языком по губам. Хотя бы не до крови. Отчего-то хотелось смеяться, громко и долго. Тоже сошла с ума?
– Подними её, – приказал Диме.
Тот подчинился безропотно, слез с неё и, наконец-то, спрятал нож. Она же встала сама, ещё надеясь, что вот-вот чудесный план побега озарит пустую голову и унесёт подальше отсюда.
– Управу на тебя я ещё найду. А пока подождём других гостей на нашем празднике, – и приказал опять. – Брось в поруб.
– Но там же этот, – возразил Денис.
– Думаешь, замыслят что-то? – рассмеялся не впечатлённый. – Коли за всё время не сдюжил, сейчас что ли сбежит?
– Мало ли.
– Ладно, – махнул рукой, взлетая ввысь с порывом ветра. – Решай сам, на твоей совести.
И исчез, словно и не было. Элина не верила себе, но лучше бы осталась с Морозом, чем с Денисом. Прищуренный взгляд не сулил ничего хорошего.
– А я-то боялся, умру тут ещё раз от скуки, – улыбка сделалась шире, неестественная и растянутая, как у воздушного шарика. – Но этот пень, наконец, расщедрился и сделал прекрасный подарок.
– Ладно он, а ты-то почему себя так ведёшь? – закатила глаза. – Боги тоже перешли дорогу?
Дима закачал головой, отходя к импровизированному алтарю, проверить результаты пожара.
– Я мёртв! Мне кажется, вполне достаточно, чтобы возненавидеть их! Это героям нужна куча причин, лишь бы оставаться святыми ангелочками.
– И мы ещё спасать тебя хотели. Планы строили. Вот скажи, Дима, оно стоило того?
Но тот не ответил. Продолжил прохаживаться между обуглившихся деревянных обрубков, в кои превратились идолы. В чём-то Мороз прав, велика её благодарность. Да только Элина
