лобовое стекло кабины пилота…
А затем что-то толкнуло меня вперед, словно при экстренном торможении, и впечатало лицом в край люка. Я отскочил, почувствовал вкус крови там, где металл разбил губу. Правая рука внезапно стала ватной и слабой, я выронил «Норинко» и прижался к реголиту коленями вперед. Большое пятно онемения расползалось по спине, начиная от правого плеча, оттуда, куда, как подсказало запоздалое воспоминание, пришелся мощный удар.
«Тебя подстрелили».
«Да, спасибо».
Лежа в канаве, я с мрачным видом попытался приподняться на неповрежденный бок и выяснить, насколько функциональна правая рука. Вальсирующие взмахи желчного ночного неба и обводы заглохшего «Наспака» вздымались надо мной, в ушах раздавался глухой скрежещущий звук, словно пуховую упаковку разрывали на части и сминали. В разгар всего этого мне показалось, что я услышал крик Сакран. «Уистлер-Хун» проплыл боком в углу моего зрения, и я не смог определить, было ли это его реальным движением, или у меня исказилось восприятие реальности.
«Первоначальная реакция тканей предполагает поражение низкоскоростными противопехотными пулями с аминостероидным зарядом. Скорее всего, военного образца».
Я стиснул зубы.
«Ты что-нибудь с этим делаешь?»
«Применяю противовоспалительные средства. Держись».
Кто-то сильно пнул меня в спину и выкатил на дорогу. Я дергался и извивался, такой же игривый и проворный, как наполовину раздавленный ферритовый жук. Подобрал под себя функционирующую руку. Почувствовал слабое щекочущее жужжание в ладони – от нанокристаллических культур, все еще активных на поверхности подо мной…
– Вы только посмотрите на это дерьмо! – прокричал кто-то. Веселье в его голосе смешивалось со слегка восхищенным недоверием. – В него всадили две пули, а этот ублюдок все еще пытается встать.
Еще один пинок. На этот раз удар перевернул меня на спину. Прямо над головой нарисовалось смотрящее вниз лицо. Черная вязаная шапка плотно прилегает к черепу, черты лица потемнели от антискан-мази, и, похоже, недавно он получил порез на скуле.
И все равно я сразу же его узнал. Застонал и проклял себя за несколько видов глупости.
Он понял, что я его узнал, и ухмыльнулся, обнажив очень белые зубы на залитом кровью, раскрашенном лице.
– Эй, Вейл, какой же ты мудак. Добро пожаловать в высшую лигу.
* * *
Они, похоже, спрыгнули с платформы, как только подтвердились смертельные попадания по бойцам Постепенной. Надо опустить вертушку на высоту, после падения с которой можно уйти живым, – а на Марсе это далеко не так низко, как вы думаете, – затем выбрать точку сброса где-нибудь в мягкой, необитаемой темноте Вентуры за обочиной дороги. Вертолет – это отвлекающий маневр, пока отряд бесшумно приближается к добыче и устраняет любое оставшееся сопротивление.
Безупречная операция, в стиле КСО.
Но, судя по всему, Сандри Чармс все-таки получил небольшие повреждения при падении. Рана на щеке, да еще он заметно хромал, когда вытащил шокированную Постепенную из водительской кабины «Наспака» и бросил ее на дорогу рядом со мной. Его одетые в схожем стиле товарищи – я смог разглядеть двоих, – похоже, совершили прыжок невредимыми. Один из них держал на мушке Мартину Сакран – та стояла на коленях, а в голову ей был нацелен отвратительного вида толстоствольный карабин. Второй в это время исчез в задней части краулера – скорее всего, ушел проверить, как там Мадекве.
«Уистлер-Хун» приземлился метрах в пятидесяти от краулера и стоял на месте, подергивая винтами. Турбины заглохли до пульсирующего воя. У люков толпилось множество фигур в боевом снаряжении. Чармс не поскупился на компанию.
«А зачем бы ему скупиться? У него, суки, целая свита есть».
В моей тяжеловесной голове накапливались поздние обвинения.
«Да, и ты прокатился вместе со всеми ними на вертушке с „Ареса Акантиладо“ и даже ничего не заметил».
Слова Мэдисон Мадекве теперь предстали в новом резком свете. «Я организовала неприметную поездку в город».
Я никогда об этом не задумывался.
Я вспомнил кислые замечания Арианы после секса, понял, что я не принял во внимание фанатичную реакцию Чами на прибытие Чармса на Марс – «он как дешевая подделка. Столько всего в себе изменил, что уже не похож на себя прежнего».
Точно.
И инстинктивная ложь Мэдисон Мадекве, стоило мне проявить хоть малейший интерес. Я услышал собственный голос, словно бы Рис передавала его прямиком из воспоминаний.
«СНДИЗ Чармс. Очень хорошо. Никогда о нем не слышал».
«Будь у тебя дочь-подросток, ты бы о нем точно услышал».
Она заколебалась, всего на мгновение, но заколебалась, и это было крайне очевидно для любого с достаточной подготовкой. И снова я это пропустил в пылу притяжения, от одной только мысли о возможной доступности всей этой обладающей прекрасными изгибами земной плоти.
Прятаться у всех на виду. К подобному методу не придерешься. Будучи ультрапутешественником, Чармс мог отправиться куда угодно и с улыбкой получить доступ к чему угодно. Мог провести и своих людей, у какой звезды-ультрапутешественника, пусть даже увядшей, нет своей свиты? Это было ожидаемо, одна из функций роли. Он мог ходить весь такой мускулистый, обладающий кошачьей грацией и боевыми навыками, где бы ни захотел, и все списали бы на мастерство постановки и трудолюбивого личного тренера. Он мог бы даже – я прокрутил эту встречу в голове, задним числом получив мрачное подтверждение, – прикинуться избалованным до крайности пьяницей в баре отеля только для того, чтобы отвести возможную угрозу от своего более уязвимого товарища по команде.
А тем временем его люди могли незамеченными проносить ящики с оборудованием, поскольку такое крупное медиасобытие, как попытка концерта на Стене 101 для зрителей как здесь, так и на Земле, требует множества экзотических технологий и поддержки из-за кулис.
Я попытался еще раз приподняться. Чармс заметил это, поднял Постепенную на колени, а затем подошел ко мне.
– Куда-то собрался, оверрайдер?
Я свирепо ухмыльнулся ему.
– Как только избавлюсь от этого ослабляющего дерьма, которым вы меня ударили, да. Я встану и убью тебя. Что ты сделал с настоящим Чармсом?
Он пожал плечами.
– Реабилитационный центр. Мне сказали, это какая-то клиника на райском острове посреди ничего, все расходы оплачены. Лучшее, что с ним когда-либо случалось.
– Значит, не фанат.
– Не думаю, что у него еще остались фанаты. Парень вышел в тираж. Прямо как ты.
Я издал горловой звук.
– Как я уже сказал… дай мне минутку.
Ледяная улыбка коснулась его губ и исчезла. Я посмотрел ему в глаза, и на этот раз я увидел то, чего недоставало Идальго, а может то, что он потерял за эти годы. Я увидел ту самую мертвенную функциональность, которой обладали пришедшие за Хольмстремом флотские убийцы, как будто внутри их тикало
