в которых я очень нуждался.
И все же я продолжал энергичный поиск подходящего места для уединения.
Я уже упомянул, что посетил одно такое место — Нью-Камалдоли, к югу от Биг-Сура, Калифорния, — Римскую католическую обитель. Дон Педро Ребельо, настоятель обители, почтенного вида человек с добрыми глазами и длинной белой бородой, был выходцем из Южной Индии. Мы как-то сразу сошлись друг с другом. Дон Педро согласился устроить меня в их уединенном доме, несмотря на то, что я не был католиком. Он высказал искреннюю надежду, что я перейду в их веру и войду в их орден. Я оставался у них шесть месяцев и глубоко благодарен за то отдохновение, которое они мне предоставили. Но было ли это тем местом, где я должен остаться по желанию Мастера? Этого я не чувствовал. И перейти искренне в католическою веру для меня было бы невозможно. Независимо от моих глубоких переживаний относительно служения Мастеру, церковь придерживалась принципов, которых я просто не мог принять, включая то, что я называю ущербностью католицизма, ограниченностью, хотя думаю, что некоторые из монахов за время моего пребывания там стали в этом отношении помягче. Случилось так, что, не обратив меня в свою веру, некоторые из них стали просить меня научить их методам медитации по системе йоги. Сам Дон Педро в конце концов пришел к тому, что попросил у меня посвящения в крийю и признал Мастера своим гуру «во Христе».
Там же через пару месяцев несколько послушников пытались обратить меня в свою новую веру. Я вовсе не хотел поколебать их настрой, давая им ответы, к которым догмы их не готовили, но не был в состоянии избавиться от их постоянных обращений ко мне. Результатом безуспешных усилий по обращению меня в свою веру стало то, что они начали сомневаться в собственных верованиях. И тогда мне стало ясно, что для меня единственным достойным решением в данной ситуации было совсем уехать из их общины. Едва я пришел к такому убеждению, как сам приор высказался в том духе, что дух послушников будет спокойнее, если меня поблизости не будет.
Мое пребывание в Нью-Камалдоли во многих отношениях помогло мне, хотя я был втянут в теологические дискуссии и не нашел спокойного уединения, которого искал. Наряду с прочим, отшельники показали мне ряд исключительно интересных книг, некоторые из которых были написаны христианскими святыми. Именно из них я выписал многие цитаты, которые поместил в главе «Истоки христианства» этой книги. Я начал собирать материал для книги, замысел которой возник у меня еще после ухода из Общества Самоосознания. После возвращения в прибрежный район Сан-Франциско я продолжил свои исследования в Стэнфордском университете. Доктор Чаудхури оказывал мне содействие рекомендациями и советами. Так, постепенно я начал выполнять указание Мастера, занимаясь писательством.
Даже теперь, к недовольству доктора Чаудхури, я настаивал, что все, что мне надо, — уединение. Хотя я и чувствовал благословение Мастера, когда читал лекции, но решил, что, пока он не объявит мне свою волю, я не позволю себе считать, что моя публичная деятельность была его истинным желанием.
Осенью 1963 года я решил поехать в Мехико, чтобы подыскать место, где мог бы ради возвращения себе точки опоры прожить несколько месяцев достаточно дешево, растягивая небольшие средства, которыми располагал.
Доктор Чаудхури, всегда заботившийся о моем благополучии, делал все для того, чтобы я не допустил, как он считал, ошибочного шага. По его рекомендации я остановился в Седоне, Аризона, в доме его друзей — мистера и миссис Николас Дункан. Я подозреваю, что он им написал, чтобы они предложили мне остановиться на их ранчо. Во всяком случае, они так и поступили. Следующие три месяца я жил бесплатно в домике на ранчо. Я жил очень скромно, тратя десять долларов в месяц. На долгие часы я погружался в медитацию, а остальное время писал свою книгу.
Действительно ли Мастер хочет, чтобы я писал эту книгу? Это было моим последним сомнением. Я страстно молил о руководстве. Однажды ночью ко мне пришло подтверждение в форме видения. Сначала я видел обычный сон, в котором обсуждал с друзьями свой будущий опус.
«Чтобы написать такую книгу, — воскликнул я, — нужно быть готовым поломать все кости своего тела!» Потом, с глубокой страстью произнес: «И я готов к этому!» Как только это было сказано, я ощутил сильнейший прилив энергии вверх по позвоночнику. Сначала я перешел в сознательное состояние, а потом в состояние сверхсознания. Раскрытая книга, которая появилась передо мной, была той книгой, которую я намеревался написать. Моя готовность во сне переломать все свои кости относилась к моему стремлению быть полностью духовно искренним, даже если это означало бы развенчание всех предубеждений. Только обладая душевной искренностью, стоило писать такую книгу. Я должен был приступить к ней с точки зрения открытого и беспристрастного ума, чему противостояли и моя собственная природа, и воспитание, и убеждения.
Как впоследствии оказалось, это было самым трудным испытанием, которое мне пришлось пройти при написании этой книги, первый том которой я опубликовал спустя несколько лет под заглавием «Кризис современной мысли».
Во время моего пребывания в Седоне доктор Чаудхури написал мне и спрашивал, не могу ли я этой зимой провести несколько занятий в его ашраме в Сан-Франциско. Его настойчивость озадачила меня. «Он знает, что я хочу быть в уединении», — думал я. Я ответил ему письмом, в котором отклонил приглашение. Однако странно, но я знал, что не только буду той зимой проводить занятия, а даже буду жить в этом ашраме! Как все это может случиться, хотел бы я знать?
Через три месяца после моего приезда в Седону супруги Дункан решили поехать в Индию. С их отъездом я терял место своего обитания. В то же время родители просили меня провести с ними Рождество в Атертоне. После некоторых размышлений я решил возвратиться туда на праздники, а потом, после Нового Года возобновить поиски места уединения в Аризоне или в Мексике.
После возвращения в прибрежный район Сан-Франциско я вместе с супругами Чаудхури принял участие в праздничном обеде субботним вечером. Мы распрощались с компанией уже на улице. Я планировал в следующую среду отправиться в Аризону. Супруги Чаудхури дружески пожелали мне счастливого путешествия. И все же, как ни странно, даже после того, как мы попрощались, я знал, что не уеду.
На другое утро во время проповеди доктор Чаудхури упал от сердечного приступа. Его сразу же отвезли в больницу, где доктора сказали ему, что пройдут месяцы, прежде чем он
