— Это хороший вопрос, — пробурчала мексиканка.
— Наверное, я что-то неправильно рассчитал… — неуверенно произнес я. — Или же в дирижабле маловато водорода. Или…
— Или он не может поднять такой большой вес, — едва слышно договорила за меня бразильянка.
— Возможно. Но мы и так уже максимально облегчили его — выкинули все, что могли выкинуть, а садиться на диету и худеть у нас нет времени. Единственное, что мы сейчас, по-моему, можем сделать, так это слезть с дирижабля и попытаться добавить в него водорода…
Не успел я договорить, как из темноты до нас донесся злобный рев, и на этот раз — отнюдь не издалека. Мне показалось, что он раздавался метрах в двухстах, не больше, от того места, где завис наш дирижабль, а это означало, что морсего заметили нас и направляются как раз туда, где мы находимся.
— Они приближаются! — в ужасе воскликнул профессор.
Кусты сельвы затрещали под неумолимым натиском морсего, и мне стало понятно, что они еще ближе, чем я предполагал: не пройдет и минуты-другой, как они набросятся на нас.
И тут я заметил, что Анжелика отвязывает себя от носилок и слегка приподнимается.
— Что ты делаешь? — крикнул я ей, не веря своим глазам. — А ну, немедленно привяжись! Ты ведь можешь вывалиться из носилок!
Бразильянка еле заметно улыбнулась и, прежде чем я догадался, что она задумала, перевернулась вокруг своей оси, вывалилась из носилок и упала на землю.
Я тут же высвободился из своей подвесной системы и, подскочив к Анжелике, склонился над ней, но она, к моему удивлению, жестом показала мне, чтобы я ее не трогал.
И только тут я понял, что она выпала из носилок не случайно, а умышленно.
В тот же самый миг я краем глаза заметил, что ступни профессора стали потихоньку отдаляться от земли: дирижабль — пусть даже и очень медленно — начал подниматься. А тем временем треск кустарника, через который продирались морсего, раздавался уже совсем близко, и мы даже слышали учащенное дыхание целой толпы этих черных чудовищ.
Анжелика повернулась туда, откуда доносились эти звуки, прекрасно понимая, что они означают.
— Немедленно цепляйтесь за подвесную систему! — отчаянно заорала Кассандра. — Дирижабль поднимается!
— Я тебя здесь не оставлю, — заявил я бразильянке, игнорируя и крики тех, кто находился на дирижабле, и звуки, которые издавали приближающиеся к нам черные чудовища. — Я прикреплю тебя к подвесной системе, а затем ухвачусь за нее сам еще до того, как сюда прибегут морсего.
— На это уже нет времени, — вздохнула Анжелика, глядя, как дирижабль поднимается все выше и выше от земли. — Смотри, дирижабль уже улетает… — Она показала рукой вверх. — Быстрей запрыгивай на него.
— Но они убьют тебя!
Бразильянка печально усмехнулась и показала на окровавленные куски марли, покрывающие ее огромную рану.
— Вспомни о том, что я врач, — сказала она. — Я знаю совершенно точно, что очень скоро умру.
— Но…
— У меня есть к тебе единственная просьба… Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал. — Произнеся эти слова, она закрыла глаза и вытянулась на влажной земле.
Морсего, судя по доносящемуся с их стороны шуму, уже почти преодолели заросли кустарника и вот-вот должны были выскочить на поляну, на которой находились мы.
— Все, что хочешь, — ответил я, даже не пытаясь поторапливать умирающую женщину.
Она пристально посмотрела на меня, а затем перевела взгляд на рукоятку пистолета, засунутого за мой поясной ремень.
Как только я понял, что она просит меня сделать, я попытался произнести решительное «Нет!», но из моего рта не вырвалось ни звука.
— Пожалуйста, Улисс… — Анжелика, заметив в моих глазах сомнение, взяла меня за руку.
Я замер, словно парализованный, будучи не в силах ни сделать то, о чем меня умоляла эта женщина, решившая пожертвовать собой ради спасения всех остальных, ни просто повернуться и уцепиться за подвесную систему, которая свисала с медленно поднимающегося вверх дирижабля и до которой я, наверное, еще смог бы допрыгнуть.
Когда я уже начал различать в кустарнике силуэты морсего, темневшие всего лишь в нескольких десятках метров от нас, Анжелика положила мою руку на пистолет и посмотрела на меня умоляющим взглядом.
— Сделай это… — стала настаивать она, сжимая мою руку. — Быстрее.
Я бросил взгляд на своих друзей, которые махали руками и что-то мне кричали, поднимаясь на дирижабле все выше и выше.
— Если ты этого не сделаешь, мы оба умрем, — сказала бразильянка.
Затем она, напрягая последние силы, сама вытащила у меня из-за пояса пистолет и, приставив его ствол ко лбу, подтянула мою руку к рукоятке.
Возможно, у меня и в самом деле не было другого выхода, но, тем не менее, чтобы нажать спусковой крючок и убить человека, нужно было преодолеть очень трудный психологический барьер, тем более если пистолет направлен на того, с кем ты уже хорошо знаком и кто смотрит тебе прямо в глаза.
— Если этого не сделаешь ты, — прохрипела Анжелика, — это сделают они…
— Берегитесь! — услышал я крик Валерии.
Я тут же поднял взгляд и увидел, что несколько черных призраков уже вот-вот набросятся на меня и бразильянку. Они бежали к нам, как одержимые, причем одни из них бежали на всех четырех конечностях, а другие — с вытянутыми вперед руками.
Я поднял пистолет и, выстрелив в ближайшего из них, попал ему в плечо, отчего он взвыл от боли, но даже не остановился.
Я выстрелил еще несколько раз, целясь то в одного, то в другого, то в третьего, однако эта моя пальба привела лишь к тому, что они перешли с бега на шаг. Никто из них, в том числе те, кого я ранил, не остановился. Они просто начали рычать еще сильнее.
— Улисс! — услышал я голос Кассандры, донесшийся до меня, к моему удивлению, откуда-то издалека. Обернувшись, я увидел, что дирижабль уже почти достиг уровня крон деревьев.
И тут вдруг Анжелика обхватила своей ладонью мою ладонь, державшую рукоятку пистолета, положила свой указательный палец на мой и, прежде чем я догадался остановить ее, резко направила ствол пистолета на свою голову и нажала на спусковой крючок.
110
Когда это произошло, высоко над моей головой раздался крик ужаса. Оторвав взгляд от остекленевших глаз Анжелики, я увидел, что морсего снова бегут ко мне во всю прыть, но их стало уже больше, и неслись они одновременно с разных сторон.
Тут же забыв о только что происшедшей трагедии, я начал стрелять то в одну, то в другую сторону, при этом понимая, что, как бы я ни старался, пройдет еще всего лишь несколько секунд — и меня прикончат эти наполовину люди и наполовину звери, спастись от которых мне вряд ли удастся. Как только в магазине пистолета закончатся патроны, моей жизни придет конец.
