Но Северский попал в результате в гораздо более хреновую ситуацию, чем до того, как стал приводить в исполнение свой приговор группировке Есаула. За ним стали охотиться уже сверхпрофессионалы, за охотой этой стояли уже совершенно бешеные деньги, интересы уже не только отдельных людей, но и интересы государств. В том числе и “сверхдержав”, вернее – единственной оставшейся сверхдержавы. Не брезгующей никакими средствами для “защиты своих интересов”.
Олег Иванович Северский был обречён.
Чёрные АнгелыСергей Сотников
Всё случилось тогда настолько быстро, что я даже не успел удивиться появлению Олега, появлению прямо из воздуха.
Мы сидели за столом, разговаривали, вернее, больше слушали болтовню Светульки, смеялись. Даже Максим как‑то посветлел лицом, у Маринки горестные морщины стали не такими заметными. Нам было хорошо вместе, на работающий телевизор внимания никто не обращал. Было ощущение праздника, казалось, что этот праздник продолжится и дальше, а все горести остались уже позади.
— Смотрите, смотрите, Лапушка цветы ест!
Светулька с восторгом показывала на кошку, которая действительно, внимательно обнюхав подаренный мной Маринке букет, решительно принялась пробовать его на зуб.
Маринка торопливо взяла Лаперузу на руки.
— Что ж ты делаешь, крыса ты банановая! Все девушки любят цветы, но надо же держать себя в лапах! Ты же воспитанная девушка! Что? Красивой девушке простительно позволить себе и не такое? Ты полагаешь? Ну что ж, может, ты и права. Ладно, иди уж, ешь свой букет… То есть мой букет. Ну ладно, ладно, не возмущайся, наш букет…
Мы хохотали, дурачились, играли с Лапкой, болтали не о чём. Вовсю наслаждались праздником встречи родных и любимых людей.
И появление Олега я, не успев ничего понять, воспринял как продолжение этого праздника, продолжение сказочного сна.
Возле стола возникло облако тумана, которое тут же сгустилось и превратилось в Олега. Олег был в странной одежде и держал в руках какую‑то штуку вроде круглого маленького зеркала на пистолетной рукояти.
Я не успел удивиться его появлению, потому что в следующий момент с грохотом рухнула входная дверь, и в квартире оказались те люди. И один из них наводил, очень быстро наводил пистолет с глушителем на Олега.
Я не успел удивиться и этому, успел лишь оттолкнуть в сторону Олега, который, ещё не придя в себя после появления из воздуха, стоял спиной к двери и только начинал поворачиваться. Отталкивая Олега, я почувствовал горячий толчок в грудь. Пуля, предназначенная Олегу, досталась мне.
То, что происходило дальше, было ещё более странным, чем появление Олега возле нашего стола прямо из “ниоткуда”. Но был я уже в таком состоянии, что ничему не удивлялся. И до сих пор почему‑то не очень удивляюсь.
Тогда я стал как будто проваливаться в какую‑то огромную чёрную воронку, в водоворот. Боль я почти сразу перестал чувствовать, было только досадно, что так и не успел как следует поговорить со ставшим совсем взрослым Максимом. Столько готовился к главному разговору, сын — тоже, да всё как‑то мы не решались начать его, всё откладывали и говорили в основном о пустяках.
Воронка крутила меня с бешеной скоростью, затягивая всё глубже и глубже, в глазах мелькало, голова кружилась. Но при этом я видел всё происходящее, видел как будто со стороны.
Я как будто разделился, одна моя часть беспомощно уходила туда, откуда не бывает возврата, и в то же время я видел, как Олег стреляет из своего зеркала, стреляет короткими вспышками невидимых лучей, я почему‑то знал, что лучи эти – невидимы, хотя я прекрасно видел их, видел, как они мгновенно убивают ворвавшихся в квартиру людей. И тех людей, которые ещё не успели ворваться – тоже. Лучи били и сквозь стену, убивая на лестничной площадке.
Я видел, как на моё упавшее тело запрыгнула Лапушка, а вокруг собрались Маринка, Светулька, Максим. И Олег. Они обняли меня и взялись за руки.
И все мы оказались в…
Не знаю, как назвать это место. Да и не “место” это вовсе, что‑то совершенно другое, чему и слова‑то подходящего не подобрать. Максим и Олег называют это Космосом, Пустотой, Мглой, чем‑то ещё. Всё это – не то. Мы понимали друг друга потому, что все побывали там, но тому, кто там не был, эти слова не дали бы ни малейшего представления о том, что это такое.
Я чувствовал, видел, как Макс, объединив свою силу с Олегом и с кем‑то ещё, пытаются вытянуть меня из воронки, в которую я продолжал безудержно падать, даже находясь в Космической Пустоте. У них ничего не получалось, моё падение замедлилось, но я всё равно продолжал ползти в Никуда. Я, понимая, что меня они не бросят, пытался им помочь тянуть себя, пыталась помочь и Маринка, и даже маленькая Светулька, даже Лапушка, но всё равно этого было мало.
И тогда у Максима появился вдруг невообразимый светящийся серебром Меч. Обладающий огромной, невообразимо огромной силой, Максим явно собирался использовать силу Меча для моего спасения, хотя мне это показалось совершенно немыслимым делом. Это было всё равно как использовать огромный бульдозер для того, чтобы откопать засыпанного песком крохотного муравья, при этом не задев его. Даже не муравья – крохотную бактерию.
Но Максиму как‑то удалось сделать это. Не знаю, как он умудрился так филигранно использовать такую силу, но он сумел. Несколькими смелыми ударами Меча он рассёк на куски Чёрную Воронку, в которую меня затягивало. И при этом сумел не задеть ни меня, ни тянувших меня из этой Воронки Олега с девчонками.
А потом мы все вместе отправились, вернее, попытались отправиться в эту Максимову Фатамию. Но тут уже ничего у нас не получилось, не пустила какая‑то сила. Не пустила из‑за того, что с нами был Максим.
Расставаться с Максимом ни я, ни тем более Светулька с Маринкой и Лапкой, разумеется, нипочём не захотели, и тогда Олег повёл нас обратно, к Земле. И вывел уже не в Киеве, где, как он сказал, вернее, подумал, нам появляться было никак нельзя из‑за этих бандитов. Вывел он нас в Сибири, в Забайкалье, где работал когда‑то. Оказались мы в квартире его друга, школьного учителя математики. Который, в отличие от нас с Олегом, так и продолжал до сих пор тянуть неблагодарную учительскую лямку.
Когда мы попали в его квартиру, Игорь спал. В Киеве было всего девять вечера, но в Забайкалье уже близился рассвет. Но Игорь сразу проснулся и, как ни странно, тоже вроде совершенно не удивился нашему ночному появлению. Он, видимо, хорошо знал Олега и знал, что ожидать от него можно и не такого. Кроме того, он был другом Олега, а это говорило о многом, другом Олег называл далеко не каждого.
Игорь сразу стал действовать, спокойно и несуетливо. Точно так же, как и сам Олег. И Максим. И Маринка со Светулькой и Лапкой. Все они занялись моей раной.
Кровь уже не текла, сердце, которое было минуту назад в клочья разорвано пулей, билось. Слабо, с болью, с перебоями, но билось! И я был в полном сознании, уже не падал ни в какую Воронку, хотя от слабости не мог говорить, не мог даже пошевелить пальцем, был беспомощнее, чем младенец. И со мной, как с младенцем, все они терпеливо и умело возились.
