— Никогда не видела результатов чистки? — каркнул ворон, склоняя голову на сторону, будто хотел лучше рассмотреть ее пораженное лицо. — А ведь поработал любитель, стер не все. Халтур-ра! — Птица раздраженно встряхнулась, ероша перья.
— Но почему? — Летиция криво усмехнулась: могла ли она еще час назад предположить, что будет разговаривать с вороном, да еще находясь в чужой голове?! — Почему его вычистили?
— Он был аджна, — крылатый собеседник многозначительно глянул на чародейку сначала одним, а затем другим черным глазом. — Видящий истину.
— Аджна? — переспросила Летиция, переминаясь на месте, чтобы вернуть чувствительность пальцам в обледеневших сапожках. Слово определенно ничего ей не говорило. — Это что-то вроде ясновидящего? Разве все они не шарлатаны?
Ворон издал серию хриплых звуков, похожих на простуженный смех:
— Пойдем! Я покажу тебе, каким он был шарлатаном.
Птица снялась с насеста и тяжело взмыла в воздух. Едва глядя под ноги, Летиция поспешила за странным проводником. Это оказалось ошибкой. На очередном шаге нога чародейки не встретила опоры — выглядевший плотным снег провалился под ногой. Она нелепо взмахнула руками и, не удержавшись, рухнула в ледяную рассыпчатую белизну, мгновенно сомкнувшуюся над головой.
— Помо… — пискнула Летиция, но снег тут же набился в рот и нос, вдавил веки в глазные яблоки, запустил за шиворот холодные пальцы. Чем больше она билась, тем глубже погружалась, тем быстрее теряла оставшийся в легких воздух. Ни разу за весь свой немаленький опыт вторжений она не испытывала такого ужаса. Чародейка была уверена: что-то — загадочный Мастер, ворон или нечто третье — пыталось убить ее.
«Это ловушка! С самого начала… ловушка!»
Она дрыгнула ногами в последний раз, уже слабее, падая в заволакивающую все темноту, и рухнула на что-то мягкое, рыхлое и холодное. Снова снег! Но на этот раз в легкие рванулся долгожданный воздух, а в уши — шум, оглушительный после забившей слух тишины. Непослушной рукой Летиция протерла глаза:
— Свет Милосердный!
То, что творилось вокруг, можно было описать только одним словом — кошмар. Каким-то образом она оказалась в гуще сражения, причем обе стороны без колебаний использовали запрещенное оружие — магию. Файерболы алыми вспышками проносились в клубах дыма, поджигали снег, гасли, оставляя в белизне длинные полосы сажи. Новые огненные сферы освещали стелящийся смог. Синие молнии пронзали тучи — то ли естественные, то ли образованные клубами скопившегося пепла. В пелене мглы двигались гигантские фигуры, которые, видимо, и были источником оглушительного визга и сотрясений. Еще раз тряхнуло, Летицию сбило с ног и бросило в сугроб, оказавшийся неожиданно жестким. Когда искры в глазах потухли, она приподнялась на руках — и с ужасом обнаружила, что опирается на лошадь с всадником, смерзшихся в один ледяной ком. Остекленевшее глазное яблоко скакуна отразило чародейку — белую как мел, со сбившейся набок копной рыжих кудрей, потерявших кружевную ленту.
С визгом Летиция вскочила на ноги.
— Что происходит?! Что здесь, ясен Свет, происходит?!
Воздух с визгом разошелся над головой, обдав морозными иглами. Где-то далеко за спиной грохнуло, но она устояла на ногах. На этот раз чародейке удалось разглядеть, что убило конного воина. Больше всего это походило на жидкий лед — если такое сравнение было возможно. Гладкая, ртутно поблескивающая смерть, запущенная чем-то или кем-то с огромной скоростью и замораживающая все, встреченное на пути. Снова послышался шум, но уже с другой стороны — или с той же? Летиция совершенно потеряла ориентацию. Внезапно дым разошелся, и мимо нее пробежала, пригибаясь и пытаясь сохранить подобие строя, колонна солдат. Молоденький офицер крикнул, обращаясь к ней:
— Эй, сестренка! Поддержи огнем!
Летиция хотела что-то возразить, но он уже исчез в черных, воняющих гарью клубах. Мгновение — и остальных тоже поглотила мгла. Чародейка всматривалась в нее до боли в глазах, надеясь понять, откуда приходит смерть, что ее посылает и сможет ли дюжина храбрецов справиться с ней. Но все, что она различала, — сиренево-синие вспышки, визг разрываемого воздуха и, кажется, крики. «Огня! Они просили огня! — внезапно опомнилась она. — Но я не могу ничего сделать, когда не видна цель!»
Закусив губу, Летиция бросилась вперед, пригибаясь по примеру солдат. Сапожки, не предназначенные для подобного испытания, скользили, зачерпывали снег, спотыкались… Обо что-то, припорошенное смесью белого и черного, что-то, напоминающее странно вывернутое человеческое тело. Казалось, солдат рухнул с большой высоты или был брошен на землю с небывалой силой и сломался, как деревянная кукла.
Летиция всхлипнула и, качаясь, снова поднялась на ноги. Снег и гарь качались вместе с ней. В ушах стучала кровь, требовательно давя на перепонки: «Ог-ня! Ог-ня!» Она так устала — устала бежать, устала мерзнуть, устала бояться. Издав нечленораздельное рычание, чародейка всплеснула руками, чувствуя растущее между пальцев тепло.
— Ild tag jer! Hver og alle!
Она вложила в удар всю силу, не только от плеча, но из самого центра, из подвздошной области рвущийся клокочущий сгусток. Пламя выстрелило из ладоней широкими струями, растопляя снег, поджигая скрытую под ним почву. За его стеной кто-то закричал со звериной неизбывной мукой, но Летиции было все равно, палила она своих или чужих. Лишь бы все кончилось. Лишь бы она могла вернуться. Но куда? Чародейка смутно помнила путешествие через белую равнину, ворона, падение. А что было до того? Ведь что-то же было, что-то кроме войны и искореженных тел. Только что?!
Земля снова дрогнула под ногами. За опавшими языками пламени и дымом, будто в испуге жавшимся к почерневшему снегу, показался огромный бесформенный силуэт. Длинные ноги, похожие на птичьи, но закованные в стальную броню, быстро несли монстра прямо на Летицию. Его чудовищный вес сотрясал все вокруг. Раскрыв рот, чародейка застыла, не в силах отвести взгляд от зрелища собственной смерти. Страшной была она — скрежещущей, пахнущей неживым, безлицей и безглазой, равнодушной к тому, что она давила своей черной тушей.
Когтистая лапа с хорошее дерево толщиной зарылась в снег рядом с женщиной. Слабо вскрикнув, она осела на ворох заляпанных юбок, беспомощно прикрылась рукой. Сейчас монстр наползет на нее, навалится всей тяжестью бесчувственной утробы. Мгновения шли, но ничего не происходило. Летиция всхлипнула, открыла глаза и рискнула взглянуть в щелку между закрывавшими лицо пальцами.
Темное брюхо монстра нависло прямо над ней между согнутых коленчатых лап. А в брюхе открылась дверь, из которой лился мягкий оранжевый свет. И залитый этим светом, как чудо, как посланник небес, стоял на пороге Мастер Ар и протягивал ей руку:
— Летиция, сюда! Здесь ты будешь в безопасности!
Не раздумывая, чародейка протянула ладонь, и его крепкие длинные пальцы схватили ее.
Гнилостный дух ударил в ноздри, и чародейку чуть не вывернуло прямо на сапоги спасителя — неужели они оказались в кишках чудовища?! Но вокруг был всего лишь монастырский подвал, зреющие на полках сыры и обмякшее тело у ее ног — из уха послушника вилась тонкая красная струйка, пятная ворот подрясника.
