с бледной зеленью нераспустившихся бутонов и перевитый белой атласной лентой – он резко контрастировал с чернотой кожаного сиденья. Илья взял его в руки. И вдруг почувствовал, что предсвадебное волнение его все-таки настигло.
* * *
День начался с появления бабули. А Таня так сладко спала! Накануне она долго не могла заснуть. Она действительно не чувствовала волнения – только радость, полную, целиком захватывающую радость и предвкушение. И эти радость и предвкушение совершенно не давали уснуть. Поэтому Таня до полуночи сидела на кухне с братом, как в старые добрые времена, а потом, лежа в кровати, пересматривала видео, которое ей прислал Илья. Он играл дома Мендельсона. Совершенно по-хулигански. А ведь когда-то Таня думала, что Илья лишен чувства юмора. Какая ошибка. Таня вначале вообще очень много ошибалась. Но теперь она ошибаться не будет. Теперь все будет хорошо. Обязательно. С этими мыслями она и заснула ближе к двум.
А утром разбудил дверной звонок. Бабуля явилась. Потом послышался звук открывающейся двери. Наверное, встречать пошла мама. Кто еще встанет в такую рань? Таня потянулась к телефону. Так и есть – еще не было и восьми. Самое время подремать. Таня повернулась на другой бок и закрыла глаза.
Жизнь за закрытой дверью ее комнаты кипела, и сквозь сладкую дрему Таня слышала обрывки разговоров. Бабушка не отличалась тихим голосом.
– Обо мне не беспокойся, я позавтракала. Таня еще спит?
– Да, – гораздо тише ответила мама, – и я даже пока боюсь ее будить. Такой день важный, пусть выспится.
– Ну тогда пойдем на кухню. Иван тоже еще спит?
– Уже нет, – раздался новый голос, папин.
Таня улыбнулась. Но глаза упорно не открывала. Еще чуть-чуть полежать. Интересно, Илья уже поднялся? Наверняка. С его организованностью и дисциплиной…
А на кухне гремели посудой.
– Дуня, я тут кое-что приготовила… – снова бабуля из коридора.
Тане стало интересно, что же она привезла. Через некоторое время послышалось:
– Не бойся, это не каравай и даже не рушник… что-то старое, что-то новое, что-то взаймы и что-то голубое.
Ой, как интересно. Таня открыла глаза и села на постели.
И тут раздался жизнерадостный возглас:
– Танька, вставай, тебе сегодня Крупскую надевать на свадебное платье, умник будет в восторге!
Крупской они почему-то звали бабулину камею, на которой была изображена женская головка в профиль. Очень красивая, к слову. Почему ее прозвали Надеждой Константиновной, сейчас уже и не вспомнить.
Но вставать и правда надо. Таня сладко потянулась и спустила ноги на пол.
Бабуля была с идеально уложенными волосами и в парадном жабо. Таня, накинувшая легкий халатик, подбежала к ней и обняла.
– Завтрак готов, – выглянула из кухни мама.
Тане хотелось станцевать. Какая же замечательная у нее семья, и как она их всех любит в это солнечное утро!
Чем-то старым оказалось маленькое фото прабабушки. Таня помнила ее смутно, зато в семейных преданиях баба Тоня была одним из главных действующих лиц. Что-то новое – небольшое кухонное полотенце. Отлично! В хозяйстве всегда пригодится. Что-то взаймы – как раз камея. Куда же ее приспособить? Может, приколоть на крошечную атласную сумочку, где будут храниться носовой платок, пудра и помада? Что-то голубое… темно-голубая, почти синяя лента. В белый горошек. Мистика! Таня смотрела на ленту и уже знала, как ее использует.
– Спасибо, бабуля! – выдохнула она и звонко поцеловала старушку в щеку.
День начался и стремительно побежал вперед. Едва успели позавтракать – в домофон позвонила служба доставки цветов. Привезли букеты для ЗАГСа. Только поставили букеты в воду – прибыл парикмахер-визажист.
С прической пришлось повозиться, мама все время стояла рядом на подхвате, а потом, когда дело дошло до макияжа, убежала сооружать фуршетный стол. Папа пару раз заглядывал – что-то искал из оптики. Хотя накануне все заранее приготовил. Иня распевал песни, перекрикивая электробритву.
Бабуля пила чай и привычно давала маме советы. Все были при деле.
Наконец Таня надела свадебное платье. И свадебные туфли. И вышла в гостиную, где в этот момент собрались все. Все сразу замолчали – смотрели на невесту.
– Ну ты даешь, сестренка, – наконец выдохнул Ваня.
Бабуля вздохнула и смахнула набежавшую слезу. Мама… мама смотрела так, как может только мама. И Тане вдруг тоже захотелось всплакнуть. Но нельзя! Стрелки, тени, тушь…
А папа сделал шаг навстречу, чтобы заключить ее в свои объятья. Папа так делал всегда. Таня же была папиной дочкой. Но на этот раз не получилось. Мама стояла на страже и остановила порыв взглядом. Прическа, макияж, платье не помять…
Поэтому папа просто поднял большой палец вверх.
В комнату заглянула парикмахер-визажист:
– Все в порядке? Я могу ехать?
– Да, конечно, – ответила Таня. – Спасибо вам большое.
Мама пошла провожать, а Таня разглядывала комнату со столом в центре. На столе в вазе был один из небольших недавно доставленных букетов, шампанское, фужеры, фрукты, конфеты и тарелки с канапе.
Это день ее свадьбы. И все происходит по-настоящему. Здесь и сейчас. Словно в ответ на ее мысли, снова раздался звонок домофона. Илья приехал.
* * *
Илье показалось, что с предсвадебным волнением он справился. Но – только показалось. Ну, то есть он вполне уверенно себя чувствовал, пока они поднимались в лифте, пока входили в квартиру родителей Тани, здоровались, обменивались какими-то другими словами вежливости. А потом он оказался в гостиной, а там…
А там Илья едва успел поймать выскальзывающий из внезапно разжавшихся пальцев букет.
Взгляд Ильи метался – то вверх, то вниз. Белоснежное платье, туго стянутое в талии, с пышной юбкой, темные блестящие локоны, изящные щиколотки в белых туфельках…
Во всем ее облике было что-то кукольное. Илью каким-то волшебным ветром унесло обратно в прошлое, в детство. И та девочка, с синим в белый горох бантом, была тоже похожа на хорошенькую-прехорошенькую куклу. И те же глаза-звездочки. Только теперь они принадлежат любимой женщине.
Илья попробовал вздохнуть, но у него это не получилось. Почувствовал зато, как на лицо наползает улыбка – наверняка глупая. Таня едва заметно улыбнулась ему в ответ, и он вдруг понял, что где-то на ней спрятано что-то синее в белый горох. Но о том, что именно и где, он узнает только вечером.
Илья на не очень послушных ногах подошел к Тане. Они не отрывали друг от друга взглядов. Пальцы переплелись на букете. Вокруг были их близкие, кто-то что-то говорил. Но Илья ничего не слышал. Они смотрели в глаза друг другу и не видели ничего другого.
* * *
Они пришли, момент приветствия миновал – волнующий, чуть скомканный,
