поддалась. Когти Слова были рядом со мной, они утешали и охраняли меня. Момент искушения миновал, и я осталась, еще более сильная и несокрушимая в своей преданности Слову, когда распознала коварную сущность Камня и его представителя в кротовьем мире. Я видела, что под красотой этого крота кроется ужасное искушение, большее, чем когда-либо знали кроты Слова. Еще дважды я видела его: один раз в Файфилде, где этот Бичен встречался с твоим сидимом Тенором, и второй раз — у границ собственной системы в Кумноре.
Господин, стоя здесь пред тобой, я представляю, как убила бы его тогда собственными когтями... и у меня была такая мысль. Но Слово упрекнуло меня и сказало: «Не собираешься ли ты своими лапами вершить законы Слова? Не собираешься ли ты судить и карать? Ведь это дело Господина, и только его. Он решит. Расскажи ему об увиденном, и он рассудит, он покарает». Так, мне слышалось, говорило мне Слово, и вот почему я пришла сюда и рассказываю.
Когда она закончила, Люцерн еще долго неподвижно смотрел на нее. Ни одно из прежних показаний не было столь полным и ясным, и ни одно не несло столь явного предупреждения.
Потом к Люцерну подошел Терц и что-то шепнул ему. Люцерн кивнул, взглянул на Уорт и снова кивнул.
— Будущий Господин Слова, — проговорила она, увидев это,— если я поступила неправильно, накажи меня. Но все, что я делала, я делала во имя Слова.
— Я знаю это, кротиха. А теперь скажи мне, что для тебя твой Господин?
— Источник истины о Слове.
— А могла бы ты солгать своему Господину?
— Пусть Слово покарает меня, если такое случится!
— Тогда ответь мне, элдрен Уорт, и ответь правдиво, ибо кара может наступить раньше, чем ты думаешь.
— Да, будущий Господин Слова?
— Что тебе известно о смерти Тенора и членов его тройки?
Уорт, казалось, была удивлена вопросом, не столько его сутью, сколько его незначительностью.
— Я лично убила их во имя Слова. Они оскорбили Слово.
— А Вайра?
— Нет, он умер своей смертью. Но элдрен Смок убила я.
Люцерн зловеще улыбнулся:
— Значит, кротиха, ты лишила нас тройки и файфилдской элдрен.
— Они получили по заслугам, будущий Господин Слова. Если бы ты был там, ты поступил бы так же.
— Друл, Слай...— холодно проговорил Люцерн,— уведите элдрен Уорт, не спускайте с нее глаз и ждите моего вызова.
Глаза Уорт расширились от ужаса, когда страшный Друл и Слай подошли к ней с двух сторон, но она ничего не сказала и дала увести себя.
— Ну как? — спросил Люцерн.
— Опасная кротиха, — сказал Терц.
— Не хотел бы я делить с ней нору, — сказал Клаудер.
— Это то, что нам нужно! — с восхищением объявила Мэллис.
— Она произвела на меня впечатление,— проговорил Люцерн. — Нужно или наказать ее за ряд кощунственных поступков и оскорблений власти, какие мало кто из кротов совершал, или дать ей задание, соответствующее многим ее достоинствам. Мне больше по душе второе.
— Для нее есть какое-то задание? — спросил Клаудер.
— Несколько. Она обладает качеством, какого не хватает многим сидимам: способностью самостоятельно думать и действовать.
— Жаль, что она слишком высоко ставит собственную особу, — сказал Клаудер.
— Вот как? Не думаю. Возможно, это именно то качество, которое нужно для выполнения задачи, уготованной ей Словом. Эта кротиха страшно изобретательна и обладает большим мужеством, к тому же она преданна Слову, как никто другой. Нам нужны кроты, которым можно доверить секрет и которые достаточно сильны, чтобы служить только нам.
— Но у нее нет никакого опыта, кроме того, что она рассказала, и она не сидим.
— Кроту необязательно быть сидимом, чтобы приносить пользу Слову и нам. У этой кротихи абсолютная вера в Слово и в правоту своих воззрений и поступков, и мне это по душе. Думаю, это вселит страх и уважение в сердца тех, кто окажется под ее руководством.
Но больше всего мне нравится скрытность ее натуры, эта таинственность, в которой она предпочитает жить и работать. Уверен: если она предварительно не решит, правая лапа ее не будет знать, что делает левая. Нужно только, чтобы кто-то присматривал за ней, а то как бы она внезапно не решила, что святотатство совершил ты, Терц, или ты, Клаудер! Не говоря уж обо мне! Давайте позовем ее и тех, других, обратно.
Когда они вошли, Уорт казалась несколько удрученной мыслью о грядущем наказании, но Люцерн сказал Друлу и Слаю:
— Отправитесь с этой кротихой! Вот так!
Все трое в замешательстве переглянулись. Друл смотрел сердито, Слай хлопал глазами, Уорт словно не верила своим ушам. Люцерн злорадно улыбнулся:
— Ты слишком долго просидел в Кэнноке, Друл. И ты тоже, Слай.
— Но мы здесь, чтобы служить тебе, будущий Господин Слова.
— Вот именно. А что касается тебя, элдрен Уорт, нет слов, чтобы выразить мое восхищение. Ты по-прежнему будешь известна как элдрен Уорт Кумнорская, но под твоей властью будет также Файфилд, и, более того, ты станешь работать на благо Слова с Друлом и Слаем, они будут твоими соратниками в великом походе. Да... не надо возражений, Друл, ты прекрасно все сделаешь, и это не займет много времени. И ты, Слай, — больше действия и меньше писанины, это пойдет на пользу твоим когтям. Да, у вас всех будет совершенно особое задание, которое могут выполнить только кроты, в которых я уверен, что мне они всегда говорят правду.
— Какова наша задача, будущий Господин Слова? — спросила Уорт.
— Найти способ и средство сделать так, чтобы Бичена Данктонского постигла кара Слова и чтобы в конце концов Слово убило его с позором, который обесчестит всю веру, сыном коей он является. Как вы это выполните, не знаю — об этом вам предстоит рассказать мне потом. А пока, втроем и с теми кротами, что теперь под твоей властью, элдрен Уорт, ты нанесешь нужный нам удар, который мы уже долго обсуждаем.
— Какой удар? — спросила Уорт.
— Объясни ей, Слай.
Уорт внимательно выслушала краткий отчет Слая о спорах, кипевших в тоннелях, и о тайных совещаниях, проходивших в прошлые кротовьи недели.
— Понятно, — сказала она наконец. — Понятно. Да.
— Да? — переспросил Люцерн.
— О да, будущий Господин Слова, я поняла. Кротовьему миру нужно увидеть могущество Слова так, чтобы мощь
