груди и не в силах что-либо говорить, рыдал как ребенок на груди матери. Эльза, крепко сжимая его в своих объятиях, в слезах говорила,
– Не плачь родной, не плачь. Ты жив, ты вернулся к ним, не забыл, не бросил их, – как могла, успокаивала его.
– Спасибо Бану за то, что она есть у нас. Спасибо тебе родная за то, что ты привезла меня сюда. За то, что Вы тогда решили ехать в Узбекистан. Если бы не Вы, я никогда не увидел бы этих мест.
Еще немного посидев пока Саидходжа не придет в себя, медленно шагая, Эльза спросила у мужа,
– Дорогой, выйдя из машины и направляясь к тебе, вон там, – указывая на то место, – я видела небольшие строения, похожие на могилы.
– Да родная, там кладбище.
– Твои близкие похоронены там?
– Я помню только могилы отца и мамы.
– Значит могилы Саидакмала и Фариды где-то рядом? Пойдём к ним, проведаем, – сказав, взялись за его руку и направились в сторону кладбища.
Подойдя к воротам, Саидходжа взглянул внутрь и сказал жене,
– Кладбище слишком разрослось, наверное, нам стоит искать их могилы со стороны деревни, – и направились туда.
Вступив на ее территорию, Саидходжа присел на корточки и прочитал молитву. А затем, шаг за шагом стали осматривать все могилы. Пройдя немного вглубь, он увидел идущего навстречу им старика.
– Ассалому алейкум, – поприветствовал его Саидходжа.
– Воалейкум ассалом, – услышал в ответ.
– Простите, пожалуйста, – спросил по-узбекски у незнакомца, – вы не подскажите, где похоронен Саидакмал сын Саидходжи?
– Саидакмал Сайдаматов?
– Да, он.
– Рядом с дедом и бабушкой. Пойдемте, я Вас провожу, – сказав, старик направился вглубь кладбища.– Простите за нескромный вопрос, а кем он Вам будет?
– Я его отец, Саидходжа, – опуская голову, с покрасневшими глазами, еле он выговорил.
Старик, резко остановившись, обернулся и стал пристально в упор смотреть на него.
– Почему Вы так на меня смотрите, осуждаете?
– И сколько же лет прошло, – не отрывая от него взгляда, спросил старик.
– От чего? От того, как я уехал отсюда на войну?
– Нет, как мы с тобой последний раз виделись, – сказав, он улыбнулся.
Тут Саидходжа, напрягшись, стал пристально всматриваться на него, но, не узнав его, спросил,
– А разве мы с Вами ровесники?
– Нет, Саид, я младше тебя на два года. Не вспомнил Салима из детского дома в Коканде?
Тут Саидходжа схватил обеими руками за его плечи, и еще раз пристально взглянув на него,
– Постой, постой. Салим домла, ты, что ли? – Крепко обняв, расцеловав его.
– Я дружище, я, – тоже поцеловал друга.
– Эльза, это мой друг детства Салимжан. Салим домла, так мы его звали в детском доме. Это значит, Салим учитель, потому что он был самым начитанным воспитанником. – Затем, обращаясь к другу, – Знакомься, моя супруга Эльза, она немка.
– Я это понял, – сказав, подав ей руку, представился, – Салим.
– Эльза, – поклонилась она ему.
– Только моя супруга не говорит по-нашему,
– Но она по-узбекски поздоровалась?
– Да, мы только это и умеем. Как ты, дружище, как поживаешь?
– Как и все, в колхозе. – Затем, немного помолчав. – Знаешь, после того, как объявили тебя врагом народа, всех нас затаскали. Некоторым, в том числе и мне, даже пришлось отсидеть.
– За, что?
– Сам как думаешь? За дружбу с тобой. В 1953 году, после смерти Сталина нас реабилитировали.
– Ты же ведь воевал?
– Какая разница, что воевал или нет? Дружил с врагом народа, получай. Будто с луны свалился, что не знал об этом?
– Прости Салим, я виноват перед тобой.
– Знаешь, я не верил, что ты враг народа и предатель. Тем более что ты сдался в плен в конце войны, это полная чушь. Но вижу супруга твоя немка, значит и вправду там что-то случилось?
– Я никогда не был трусом и в плен не сдавался. Если она и немка, это еще ни о чем не говорит. Она меня тяжело раненного, в без сознании нашла, выходила и поставила на ноги. – И резко скинув свой пиджак, сорвал с себя рубашку, и показывач другу сшитое и перешитое свое тело, вскрикнул. – Смотри, вот что я получил, защищая свою Родину, смотри. А она, в благодарность, пыталась меня еще и убить. А моих друзей и близких подвергли унижениям, пыткам и гонениям. Скажи, скажи мне, разве это справедливо? – Не выдержав, Саидходжа, с покрасневшим лицом схватил друга за плечи и стал трясти.
– Саид, тебя знаю с детства. Все знают, что ты не трус. Верили тебе, и в том, что мы за это пострадали, вины твоей нет. Тогда время было такое, – сказав, Салим, крепко обнял друга. Затем, указывая на могилы, – вон там похоронены твои родные.
Прямо перед ними находились четыре ухоженные могилы. Подойдя к ним, Саидходжа упал на колени, не сдерживаясь, разрыдался. Гладя каждую могилу, весь в слезах, просил у них прощения. Эльза и Салим, присели рядом с ним и также не могли сдерживать свои слезы. Саидходже особенно было трудно, когда он дотрагивался до могилы покойной супруги Фариды и сына Саидакмала.
Это невыносимо было смотреть, как он страдал от обиды. Видеть то, как ему даются очень трудно слова, произносимые им, захлебываясь от слез.
Ни Эльза, ни Салим не пытались его остановить, понимая, что это бесполезно. Как раз в это время к ним подошли и остальные. Мехрибану, увидев, как дед неистово рыдает, подсела рядом с ним и крепко обняла его.
– Так нельзя, несправедливо, что он лежит здесь, а я стою над его могилой. Неправильно это, когда отец остается после сына, неправильно, – рыдая, говорил Саидходжа.
– Саид, не кори себя за это. Так было предначертано судьбой, так решил Всевышний, – успокаивал его Салим. Затем, стал читать молитву.
Саидходжа, тут же опустив свою голову, перестал плакать. После того, как Салим дочитал молитву, спросил у друга,
– Ты еще не позабыл молитвы?
– Нет,
– Тогда прочитай, они ее услышат.
Саидходжа стал читать молитву. После того, как прочил, каждый взял горсть земли, и по традиции переложили. Саидходжа пообещал еще вернутся, и все вместе направились в кишлак. Там большого гостя ждали все сельчане. Как только они вошли в окраину кишлака, Саидходжа спросил у друга,
– Салим, дружище, а кто сейчас живет в нашем доме?
– А сам, как думаешь? – Улыбнувшись, переспросил друг.
– Неужели ты?
– Нет не я. Но купил его я и сейчас там живет мой сын Баходыр с семьей.
Дважды прижав друга за голову к своей груди,
– Вот за это спасибо тебе, – сказал Саидходжа.
– Привычка твоя так и осталась, значит?
– Какая привычка?
– Прижимать головы друзей к себе.
