больно признавать, что он не видит своего будущего без Пенелопы. Он очень сильно любил мать, и не готов был приносить её в жертву. Но Меркольт был прав: спасти её может не только чудо, но и блеск чеканной монеты.
Наверное, правильнее было сказать, что деньги – это зло, и никакого счастья на них не купишь. Девушки – зло в равной степени, и лишь мама будет любить тебя вечно, чисто и бескорыстно.
Но Аарон надломился. Он устал бороться и делать бесконечные выборы.
– Пенелопа, – неуверенно произнёс он. – Просто отдай мне её, и убирайся отсюда. Я больше не хочу тебя слышать.
Меркольт снова засмеялся.
– Тебе смешно? – крикнул Аарон. – Я приношу тебе в жертву свою душу, а ты смеешь высмеивать меня?
– Напрасно ты меня обвиняешь. Ты сам делаешь выбор. И, не будь меня здесь, ты бы и вовсе сидел у разбитого корыта.
– Зато не винил бы себя в…
– В чём? Твоя мать жива. И будет жить. Ты ведь приложишь все усилия для того, чтобы спасти её?
– Больше, чем ты можешь себе представить.
– Ты молодец, Аарон Браво. Настоящий боец. Мужчина.
Аарон воспринимал слова Меркольта как иронию.
– Отпускаю тебя, Отречённый, – не скрывая ненависти, произнёс юноша. – Обрети уже свой покой, и больше никогда не возвращайся на землю.
– Спасибо, Аарон Браво.
Холод прокрался по спине Аарона, а затем он почувствовал порыв ветра. Окно отворилось, заставив юношу вскочить для того, чтобы закрыть его. Там, откуда был слышен голос Меркольта, больше никого не было. Лишь бледная дымка бегала по полу, становясь с каждой секундой всё меньше и меньше.
Аарон присел на пол и закрыл лицо руками. Возможно, дух лишь разыгрывал его, и желание так и не исполнится. На Аарон ненавидел себя за то, что поддался на провокации и сделал выбор в пользу чувств.
Пенелопа губила его. Она портила жизнь Аарона, но он снова выбрал её. Разве не глупец?
Оставалось надеяться на то, что Меркольт лишь приснился Аарону и, когда настанет утро, он проснётся с мыслью о том, что всё прекрасно, и он никого не успел предать.
Но всё вышло иначе. Открыв глаза, Аарон осознал, что уже не будет прежним.
Владелец «Аттилы», седой и высокий мужчина примерно сорока пяти лет с виду, при помощи огромной лупы скрупулёзно рассматривал вазу, заставляя тем самым Аарона нервно переминаться с ноги на ногу.
Аарону не нравилось здесь. В такие места ходят те люди, которым некуда потратить нечестно заработанные деньги. Вместо того, чтобы поделиться ими с теми, кто действительно нуждается, они покупают непонятные безделушки только для того, чтобы утешить своё самолюбие.
Если бы у Аарона была власть, он закрыл бы все подобные заведения в городе.
– Что ж, – подвёл итог владелец. – Я дам вам пятьсот марок.
Аарон опешил. Слова мужчины ввергли его врасплох.
– Сколько? – спросил он. – Перед вами оригинал той самой вазы Артемиды. Ни о каких пятистах марках и речи идти не может.
Владелец нагнулся над Аароном, словно над ребёнком. В его глазах читалось, что он насмехается над юношей. Несмотря на высокий рост, хозяин «Аттилы» напоминал сварливого старикашку из детских мультфильмов.
– «Той самой»? Хотите сказать, что вы имеете представление о том, что это за реликвия?
– Да, имею. И рассчитываю по меньшей мере на десять тысяч.
Владелец не стал сдерживать смех. Аарон почувствовал себя донельзя глупо, но не собирался сдаваться.
– Десять тысяч… Вся «Аттила» столько не стоит. Верно, вы меня с кем-то перепутали.
– Видимо, вы являетесь необразованным коллекционером, – сказал Аарон. – Любой другой отдаст мне за неё вдвое больше, чем я хочу.
Владелец «Аттилы» склонился ещё ниже, делая вид, будто собирается сказать нечто важное.
– Думается мне, любой другой коллекционер незамедлительно поинтересуется, откуда у такого оборванца ваза Артемиды.
Аарон ударил бы его по лицу, если бы так сильно не нуждался в деньгах. Хозяин был крайне мерзким человеком. Рано или поздно он нарвётся на правосудие, чем крайне сильно порадует Аарона.
– Никого не должно волновать, откуда она у меня, – сказал он.
– Естественно, – улыбнулся владелец. – Меня это никоим образом не волнует. Ваза красивая, конечно. Но оригинал ли? Я видел по меньшей мере две таких же, и каждую из них выдавали за подлинную. Я даю вам пятьсот марок, и мы делаем вид, будто никогда не встречались.
Он принял деловитый вид, но от того не стал напоминать кого-то серьёзнее нелепого старика. Аарон не видел в нём достойного противника.
– Не подрывайте свою репутацию. Я знаю, что для вас десять тысяч – небольшие деньги.
– Небольшие, – согласился хозяин. – А для вас большие. Видимо, вам захотелось лёгких денег, и вы пошли ради на них на определённый риск. Если эту вазу у вас найдут… Я иду вам навстречу. Забираю у вас вещь, которая может вас погубить. Ещё и доплачиваю. На эти пятьсот марок вы месяц будете ходить в кино и есть мороженое.
– Меня не интересуют кино и мороженое. Мне нужно десять тысяч для того, чтобы спасти хорошего человека.
Хозяин понимающе развёл руками.
– Не пытайтесь давить мне на жалость. Ей здесь не место. Если столь срочно требуются деньги, попробуйте заработать их честно.
– Думаете, я украл эту вазу?
– Хотите сказать, она перешла вам по наследству?
– Может быть. В любом случае, я законно владею ей. Выбирайте – либо десять тысяч, либо ничего.
Ультиматум никак не подействовал на хозяина. Он выдохнул, после чего присел за стол.
– Хорошей дороги, – сказал он.
– Я продам её вашим конкурентам, – произнёс Аарон. – Перепродав её, они станут богаче вас.
– Ни один из моих конкурентов не пойдёт с вами на сотрудничество. Половина заберёт её у вас силой, а другая половина позвонит в полицию. Какой вариант для вас более предпочтителен?
– Десять тысяч, – уверенно произнёс Аарон.
Он уже понимал, что ему не видеть этих денег. Но не переставал стоять на своём, потому что Браво не сдавались даже в самых безысходных ситуациях.
– Вы настойчив. Я уважаю это качество. Поэтому готов дать вам тысячу. Поверьте, вы застали меня в невероятно добром расположении духа.
Скорее всего, стоило согласиться. Грёзы Аарона о настолько быстром решении проблемы с самого начала выглядели довольно фантастично. Теперь же они и вовсе обратились в серую реальность.
– Десять тысяч, – на всякий случай произнёс Аарон.
– Дерзкий мальчишка! – вскочил с места хозяин. – Как смеешь ставить мне условия! Это порядком мне надоело! Забирай свою тысячу и проваливай, иначе я незамедлительно позвоню шерифу Глесону! И скажи своим…
– «Своим» кому?
Хозяин «Аттилы» начал переходить грань.
– Очевидно, родителям. Скажи
