Мф 28:19Но многие сейчас подозревают, что этот пассаж – поздняя вставка в Евангелия (см. главу 13) [35].
Все это известно библеистам по крайней мере со времени появления работ Штрауса, Баура и других авторов XIX века; впрочем, большинство христиан об этом даже не догадываются. Приходских священников этому учат, но, когда дело доходит до проповеди и наставлений в Церкви, они склонны приглушать это или даже игнорировать, как уже отмечал Адольф фон Гарнак (1851–1930), которому приписывают такую реплику: «Я отбеливаю учеников исторической критикой, но стоит им принять сан, и они снова выцветают». У нас по-прежнему осталась возможность думать, что Иисус Христос, несомненно, Бог, и что Бог есть Святая Троица, и что Новый Завет постепенно продвигается к этой идее, пусть даже в некоторых новозаветных книгах это движение не выражено ясно, а может быть, не выражено и совсем. Но после критиков, творивших в XIX веке, никто уже не мог говорить о том, что Новый Завет совершенно четко и определенно учит таким доктринам в том виде, в каком они предстали в более поздней, развитой форме. Если прочесть Библию на ее собственных условиях, в ней предстанет целый ряд идей об Иисусе и о Боге, и свести их в систему просто не получится. Эта множественность идей – явное последствие библейской критики XIX века.
Примерно к тому же мы придем, если распространим критику на другую область, для которой христиане часто ищут библейских подтверждений, – а именно на устроение священнической иерархии в Церкви. И в католичестве, и в православии настаивают на том, что чины епископов, священников и диаконов – это единственный истинный путь к устроению священства. Подтверждено, что эти чины явно существовали уже с начала II века нашей эры, с тех времен, когда творил Игнатий Антиохийский (35–108), хотя у Игнатия епископ – это скорее священник, руководящий отдельной местной общиной, диакон – его помощник, а священники, или пресвитеры – это совет старейшин, примерно похожий на те церковные советы, которые и в наши дни существуют во многих христианских деноминациях, и современные католики и православные вряд ли сочли бы такое устроение нормативным. Но как ни пытайся, а все же невозможно показать, будто подобная система уже наличествовала в ранних церквях, основанных Павлом и другими апостолами. В посланиях Павла мы слышим о неких ἐπισκοποῖ и διάκονοι, под которыми позже стали подразумевать «епископов» и «диаконов». Что же касается πρεσβύτεροι, то порой они предстают как старейшины в формальном смысле слова, а порой – просто как старики. В этом плане довольно трудно истолковать, скажем, Первое послание Петра: в нем автор называет себя сопастырем (συμπρεσβύτερος) – наряду с пастырями, к которым обращается. Возможно, это означает, что он занимает в Церкви такое же положение, – и в таком случае смысл слова совершенно точно приближается к тому, который мы вкладываем в понятие «епископ» – а может быть, он просто указывает на свой старый возраст (см. 1 Пет 5:1–5). А Павел предлагает нам поразительное разнообразие родов священства, которое никак не соотнести с более поздней «трехчастной» иерархией: