Глава 7
Позже на этой неделе Рэйми постучал в дверь гостевой квартиры, ожидая, что она распахнется и он увидит широкую улыбку Лахлин. Но дверь оставалась закрытой. Он нахмурился и снова постучал. В квартире стояла тишина, поэтому он повернул дверную ручку и вошел внутрь. Лахлин сидела на белом диване, по-прежнему в пижаме, с кучей документов на коленях.
Она подняла на него красные глаза.
– Привет, – сказал он.
Она выглядела изможденной.
– И тебе привет. – Она неуверенно улыбнулась. Он уселся на белый журнальный столик напротив нее.
– Ты спала прошлой ночью?
– Немного, – ответила Лахлин.
– Тебе нездоровится?
Лахлин покачала головой и посмотрела на свою фланелевую пижаму.
– Прости, я опаздываю. Дай мне двадцать минут. – Она вздохнула и начала спускать ноги с дивана. Ногти на пальцах ее ног были покрыты бледно-розовым лаком. На среднем пальце ее ноги было кольцо. Мило и сексуально.
Рэйми почувствовал возбуждение, но заставил себя успокоиться. Он коснулся рукой ее тонкого бедра, не позволяя Лахлин встать с дивана.
– Что случилось, Лах?
Лахлин взяла пачку документов, расправила их на колене и положила в папку.
– Линц нанял мне адвоката, чтобы я приняла предложение Баллантайнов. Он ответит на любые вопросы, которые у меня возникнут, чтобы я не смущалась, задавая их Баллантайнам. В половине десятого я встречаюсь с ней. – Лахлин поморщилась. – Извини, я забыла сказать тебе об этом. Если ты возражаешь, я перенесу встречу.
Лахлин взглянула на него с такой надеждой, что он сразу догадался: она пытается избежать встречи с адвокатом и разговора о наследстве.
Он понимал, что она сторонится людей. Женщины Баллантайн старались вытащить ее на девичник, но Лахлин нашла предлог, чтобы отказаться. Она была самым замкнутым человеком, которого он когда-либо встречал; ей было достаточно того, что она в одиночку работает в подвале Баллантайнов.
– Тебе надо встретиться с адвокатом, Лах.
Она покачала головой:
– Зачем? По-моему, все просто: они хотят дать мне деньги и передать долю активов.
– Ты говоришь так, будто они пытаются передать тебе опасную инфекцию, Лах.
Лахлин вскочила на ноги и пошла на кухню. Она подняла кофейник и показала его Рэйми – он кивнул.
Она принесла ему кофе, а потом села на диван.
– Почему ты не решаешься принять их предложение? – спросил Рэйми. – Что тебя останавливает?
Он знал, что Лахлин хочет сменить тему, поэтому не был уверен, ответит ли она ему.
– Все считают, это так просто. Что я должна принять их предложение и стать членом их семьи. Они думают, я ухвачусь за шанс стать наследницей Баллантайнов.
Рэйми не ожидал подобного признания.
– И в чем проблема, Лах?
Лахлин поставила ноги на диван и обхватила их руками.
– Я не знаю, что такое быть частью семьи, как действовать и поступать. У нас с Тайком было по-настоящему тяжелое детство. Наша мать с трудом зарабатывала на самое необходимое. Мы в любой момент могли оказаться на улице. Мать приходила с работы и падала на кровать или диван. Она не двигалась и не разговаривала и вставала только на следующее утро на работу.
Рэйми сочувственно вздохнул.
– Тайк водил меня в школу, а когда я была меньше, оставлял у наших соседей, в библиотеке, в приютах.
– У вас разница в десять лет. Почему он сам не заботился о тебе? – Рэйми был озадачен.
– Потому что он постоянно работал. Тайк зарабатывал на жизнь. Он мыл окна, машины, продавал свои эскизы. Он делал все, что мог, пытаясь ухаживать за мной, – объяснила Лахлин. – Когда мне было от трех до семи лет, я не знала наверняка, в чей дом попаду завтра. Я знала только, что должна вести себя тихо и ждать возвращения Тайка. Если он опаздывал на минуту, я начинала паниковать.
Лахлин уставилась в точку над головой Рэйми. Он оперся локтями о колени, не сводя с нее взгляда.
– Больше всего на свете я мечтала о семье и стабильности. Я хваталась за ту мечту, жила ею. А в пятнадцать лет я наконец поняла, что этого никогда не произойдет, и смирилась с неизбежным.
Рэйми сразу понял, что она лжет. Ему захотелось узнать, что разрушило ее мечту.
– Двенадцать лет спустя я получила то, о чем мечтала. Но я не могу этого принять, потому что разучилась мечтать.
Ее нога была всего в нескольких дюймах от его руки, поэтому Рэйми потер большим пальцем подушечку ее пальца, стараясь успокоить.
– По-моему, ты чего-то недоговариваешь. Но однажды ты расскажешь мне, что заставило тебя отказаться от мечты.
В ее глазах вспыхнула паника, и Рэйми выругался на себя, поняв, что торопит события.
– Быть одной проще, Рэйми.
– Но скучнее, – возразил он.
