— Линн поедет с нами, — подтвердила графиня и добавила: — И ты не должна так отзываться о тетушках. Я тебя уже столько раз просила. Иногда мне кажется, что лишние два года в школе…
— Школа… — сморщила носик девушка. — Все равно из меня бы не вышло толку. Ты же знаешь, мама, в учебе я не сильна.
— Я знаю только, что ты не хочешь стараться, — сухо заметила графиня и вдруг помрачнела. — Линн, Хуан хочет отвезти вас на виллу. Я бы отправилась с вами… Но вы, верно, меня поймете, если я скажу, что пока я не готова ехать туда, где мы впервые встретились с вашим отцом…
— Я рад, что ты согласилась ехать с нами я Мадрид, — заметил Хуан позднее, когда они с Линн остались вдвоем. — Теперь нам представится возможность лучше узнать друг друга. И мама будет рада познакомить тебя с родственниками. Это поможет ей отвлечься… хотя бы чуть-чуть. У нее самой неважно со здоровьем. Когда умер твой папа, мы даже боялись, что она не вынесет горя. Но теперь, когда ты приехала…
Пока они шли к машине, стоящей у входа в дом, Линн все думала, почему графиня поведала ей о сокровенных надеждах отца в отношении ее и Хуана. Неужели она тоже считает… Да нет, в наши дни родители уже не устраивают браки своих детей. Но, с другой стороны, отец оставил ей наследство. Причем наследство, которое очень тесно связало бы Линн с ее новой семьей. Может, это было ее приданое? И приданое солидное. Такое, что даже Хуан…
Стоп, стоп, стоп! — осадила себя Линн. Это уже полный бред. Хуан не из тех, кто позволяет другим решать за себя и распоряжаться его собственной жизнью.
— Знаешь, я каждый день вспоминаю твоего отца. Мне очень его не хватает. Он был поразительным человеком.
Хуан открыл перед Линн дверцу «ягуара». В машине пахло кожей и терпким мужским одеколоном. Она нервно заерзала на сиденье.
— Я тебе верю, — натянуто проговорила Линн.
И тут ей в голову пришла одна мысль. А как сильно Хуан любил ее отца? Настолько сильно, чтобы выполнить его пожелание и жениться на женщине, которую не любит? Линн вдруг поняла, что ей страшно.
Но это же нелепо. Чего ей бояться, в конце концов? Даже если дойдет до того, что Хуан сделает ей предложение, она просто откажет ему. Но хватит ли ей сил отказать? Вот в чем вопрос. Этот мужчина уже возбудил в ней безудержные чувства, каких она не испытывала доселе. Буквально за один день ее ненависть к нему обернулась… любовью? Нет. Никогда!
И все же… Линн невольно поежилась.
— Тебе холодно? Может быть, выключить кондиционер?
Линн заставила себя расслабиться. Хотя бы внешне. Как так могло получиться? И почему? Она приехала в Андалусию вовсе не в поисках романтической любви. И уж конечно, объектом страсти не мог стать ее сводный брат. Если бы Линн спросили, она бы сказала, что он не ее тип мужчины. Слишком уверенный, слишком красивый, слишком мужественный, слишком… Да, именно так. В нем все было слишком. Мужчины, с которыми встречалась Линн, были из тех, кого не заметишь в толпе. А Хуан… Хуан всегда будет выделяться и привлекать внимание. И особенно — внимание слабого пола.
Линн вдруг поняла, что не хочет в него влюбляться. Она приехала в Испанию, чтобы обрести семью, теплоту и участие, без которых тосковала всю жизнь. Но чувства, которые она испытывала к Хуану, были отнюдь не родственные.
Линн вдруг поймала себя на том, что повернулась так, чтобы видеть Хуана. Это вышло само собой, почти вопреки ее воле. И она невольно загляделась на его густые, чуть вьющиеся черные волосы. На его загорелую сильную шею, на его жесткий и выразительный профиль.
— Проводишь инвентаризацию? — Его голос звучал чуть насмешливо. А когда Хуан повернулся к Линн, она заметила чувственный блеск в его глазах и смущенно покраснела. Заметив это, Хуан усмехнулся и прикоснулся к ее разгоряченной щеке. Линн едва не отшатнулась.
— Чего ты такая дерганая? Из-за меня или?..
Она быстро покачала головой.
— Я… Просто я не люблю, когда меня трогают.
Бабушка редко ласкала внучку. Обнять, погладить по голове, поцеловать — об этом не было и речи. Еще будучи девочкой, Линн поняла, что бабушка не одобряет эти «телячьи нежности». Может быть, недостаток ласки сказался на характере Линн. Она выросла замкнутой и диковатой. Еще в школе ее бесило, если кто-то к ней прикасался.
И даже потом, когда Линн повзрослела, ей было трудно сдерживать себя и не морщиться, когда кто-то из друзей — не важно, женщина или мужчина — беспечно чмокал ее в щечку или прикасался к руке. Но от руки Хуана она отстранилась совсем по другой причине.
— Тебе разве не нужно следить за дорогой?
При других обстоятельствах Линн первая посмеялась бы над своим менторским тоном. Но сейчас она была слишком встревожена тем физическим возбуждением, которое породило в ней легкое прикосновение Хуана. Там, где он дотронулся до ее щеки, кожа горела огнем. Линн сосредоточенно уставилась прямо перед собой, боясь смотреть на Хуана.
Они уже миновали виноградники и теперь ехали по сосновому лесу. Густые ветви громадных деревьев низко нависали над дорогой, образуя сумрачный зеленый тоннель.
Хуан не стал проезжать по деревне. Он обогнул ее по другой дороге. Вскоре впереди показалось море.
— Как здесь тихо и хорошо! — с неожиданным жаром проговорила Линн.
— Да, здесь у нас тихо. Одним словом, провинция…
Они подъехали к вилле. Ворота открывались прямо во внутренний дворик, уставленный яркими цветами в глиняных горшках. Дворик был слишком маленьким, чтобы разместить здесь бассейн или хотя бы фонтанчик. Но в углу стояла беседка, увитая зеленью, со столиком и несколькими стульями.
— Войдем в дом?
Линн почти забыла о том, что она здесь не одна, — так тихо вел себя Хуан. Он как будто догадался, что Линн пытается представить себе, как ее папа сидит за столиком в беседке, проходит по мощенному плитами дворику. Догадался, и не захотел ей мешать.
— Он работал наверху, на балконе, — проговорил Хуан. — Писал преимущественно морские пейзажи. Они хорошо продавались. Хотя однажды он мне сказал, что пишет картины больше для удовольствия. Сам Эймон считал, что как бизнесмен он сильнее, чем как художник.
Внутри было темно из-за закрытых ставень, и она сразу же на что-то наткнулась. Хуан включил свет, и Линн на мгновение зажмурилась.
Постепенно ее глаза привыкли к свету. Комната была обставлена просто, почти скромно. Но резной узор на деревянных подлокотниках дивана был явно ручной работы, а яркие подушки даже с виду казались мягкими и удобными.
— Вилла совсем крошечная, — пояснил Хуан. — Внизу только эта гостиная, маленькая столовая и кухня. Я их тебе покажу попозже. Но сначала…
Заинтригованная, Линн последовала за Хуаном наверх по узкой деревянной лестнице. На верхнюю площадку выходило три двери. Но ее внимание привлекло другое. Все стены маленького коридорчика были увешаны портретами в рамках.
