Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
— Рассказывать нечего.
Лале ошеломлен.
— Как это нечего? Как твоя фамилия?
— Я всего лишь номер. — Она пристально смотрит на Лале, качая головой. — Уж ты-то это знаешь. Ты сам мне его дал.
— Да, но это только здесь. Кто ты за пределами этого места?
— «За пределами» больше не существует. Существует только «здесь».
Лале поднимается и смотрит на нее:
— Меня зовут Людвиг Эйзенберг, но люди называют меня Лале. Я родом из Кромпахи в Словакии. У меня есть мать, отец, брат и сестра. — Он замолкает. — Теперь твоя очередь.
Гита отвечает ему дерзким взглядом:
— Я заключенная 34902 из Биркенау в Польше.
Разговор сменяется неловким молчанием. Он смотрит на нее, на ее опущенные глаза. Она борется со своими мыслями: что сказать, а чего не говорить.
Лале снова садится, на этот раз перед ней. Он порывается взять ее за руку, но не решается.
— Не хочу докучать тебе, но обещай мне одну вещь.
— Какую?
— Перед тем как мы уедем отсюда, скажешь мне, кто ты и откуда родом.
Она смотрит ему прямо в глаза:
— Обещаю.
— Пока мне и этого довольно. Значит, тебя поставили на работу в «Канаде»? — (Гита кивает.) — Там нормально?
— Нормально. Но немцы просто сваливают вместе все вещи узников. Испорченная еда вперемешку с одеждой. И плесень. Терпеть ее не могу, она воняет.
— Я рад, что ты не работаешь снаружи. Я разговаривал с мужчинами, знакомыми с девушками из их деревни, которые работают в «Канаде». Они сказали мне, что те часто находят драгоценности и деньги.
— Слышала об этом. Я, похоже, нахожу лишь заплесневелый хлеб.
— Будь осторожна, ладно? Не делай глупостей и всегда поглядывай на СС.
— Я хорошо усвоила этот урок, уж поверь.
Звучит сирена.
— Тебе лучше вернуться в свой барак, — говорит Лале. — В следующий раз принесу тебе немного еды.
— У тебя есть еда?
— Могу брать дополнительный паек. Достану для тебя, и увидимся в следующее воскресенье.
Лале встает и протягивает Гите руку. Она берется за нее. Он помогает ей подняться и удерживает ее руку в своей чуть дольше необходимого. Ему никак не оторвать от нее глаз.
— Нам пора.
Она отводит взгляд, но он весь во власти ее очарования. От ее улыбки у него подгибаются колени.
Глава 6
Проходят недели, деревья вокруг лагеря сбрасывают листья, дни становятся короче, предвещая наступление зимы.
Кто эти люди? Лале задает себе этот вопрос со дня прибытия в лагерь. На стройплощадках каждый день появляются группы людей, одетых в гражданскую одежду. После окончания работы они исчезают. Вдохновленный встречами с Гитой, Лале уверен, что сможет поговорить с кем-нибудь из них, не привлекая внимания эсэсовцев. Портфель послужит ему щитом.
Лале непринужденно шагает к одному из строящихся кирпичных зданий. Эти здания не похожи на бараки для узников, но их назначение сегодня его не интересует. Он подходит к двум мужчинам — один старше другого, — занятых укладкой кирпича, и опускается на корточки возле штабеля. Мужчины с интересом смотрят на него, замедлив темп работы. Лале берет кирпич, делая вид, что изучает его.
— Не понимаю, — тихо говорит он.
— Чего не понимаешь? — спрашивает тот, что постарше.
— Я еврей. Меня пометили желтой звездой. Вокруг себя я вижу политзаключенных, убийц и бездельников, не желающих работать. А теперь вы. На вас нет клейма.
— Не твое дело, еврейский мальчик, — говорит молодой, сам почти мальчик.
— Я к вам по-дружески. Вы ведь понимаете, я просто осматривался и заинтересовался вами и вашими товарищами. Меня зовут Лале.
— Отстань! — заявляет парень.
— Угомонись! Не обращай на него внимания, — произносит старший мужчина охрипшим от сигарет голосом. — Меня зовут Виктор. Этот крикун — мой сын Юрий.
Виктор протягивает ему руку, и Лале пожимает ее. Лале подает руку Юрию, но тот отказывается от рукопожатия.
— Мы живем неподалеку, — объясняет Виктор, — и каждый день приходим сюда на работу.
— Просто я хочу четко это уяснить. Вы добровольно приходите сюда каждый день? То есть вам за это платят?
— Правильно, еврейский мальчик, — высоким голосом говорит Юрий. — Нам платят, и мы каждый вечер уходим домой. А вот ты…
— Юрий, я сказал, заткнись! Не видишь — парень со всей душой.
— Спасибо, Виктор. Я не причиню вам вреда. Я уже сказал: просто проверяю что и как.
— Зачем тебе портфель? — выкрикивает Юрий, смущенный тем, что его отчитали на глазах у Лале.
— В нем мои инструменты. Чтобы наносить заключенным татуировки с номерами. Я татуировщик.
— Хлопотная работа, — язвит Виктор.
— Иногда. Я никогда не знаю, когда привезут партию людей и насколько большую.
— Я слыхал, будет что-то похуже.
— Расскажешь?
— Это здание. Я видел планы. Тебе не понравится, когда узнаешь.
— Наверняка не может быть хуже того, что здесь уже происходит.
Теперь Лале стоит, облокотившись на штабель кирпичей.
— Это называется «Крематорий номер один», — тихо произносит Виктор и отворачивается.
— Крематорий. Номер один. Возможно, будет и номер два?
— Прости. Я же сказал, тебе не понравится.
Лале бьет ладонью по последнему положенному кирпичу, сшибает его и от боли трясет рукой.
Виктор лезет в лежащий рядом мешок и достает кусок сырокопченой колбасы, завернутый в вощеную бумагу.
— Вот, возьми, я знаю, вас морят голодом, а у меня еще много этого дома.
— Это наш обед! — кричит Юрий, бросаясь к отцу, чтобы выхватить у него колбасу.
Виктор отталкивает Юрия:
— Ничего с тобой не случится, если денек не поешь колбасы. Этому парню она нужнее.
— Вот скажу маме, когда придем домой.
— Моли Бога, чтобы я не рассказал ей о твоем поведении. Тебе еще долго придется учиться хорошим манерам, молодой человек. Пусть это будет твоим первым уроком.
Лале все-таки не берет колбасу:
— Простите. Я не хотел доставить вам беспокойство.
— Но все же доставил, — причитает обидчивый Юрий.
— Ничего подобного, — возражает Виктор. — Лале, бери колбасу и снова приходи к нам завтра. Я принесу тебе еще. Черт, если мы в силах помочь хотя бы одному из вас, мы это сделаем! Правда, Юрий?
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
