Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Довольно быстро я перестал думать о бегстве. Нас окружало слишком много существ, больших и маленьких. А когда я увидел, как один из людей-медведей припустил в степь, несясь на четырех ногах, как олень, а потом, приподнявшись на задние лапы, метнул палицу в кролика, я понял, что бегство не будет легким. Даже бросься мы наутек, нас бы сразу же догнали.
Создания поменьше сидели на спинах рослых коней с коротко подрезанными рогами, с выгнутыми шеями, мощными горбоносыми головами, которые они опускали на грудь. Мне показалось, что здесь, в стране за Нахель Зим и вне известного мира, все больше, тяжелее, грубее. Такими были и обитающие здесь существа, и волы, и деревья, и даже горы.
За товаром братьев Мпенензи прибыло много повозок, а потому в тот день нам пришлось обернуться всего пару раз. А когда мы добрались до поселения за каменной стеной, нам снова дали подойник пива на всех. Но во второй раз я увидел, что от каравана на горизонте не осталось и следа. Все родственники, орнипанты и сам Н’Гома ушли назад, в Кебир. Мы остались одни, отданные на милость косматым двуногим хищникам. Я уже успел привыкнуть к каравану и моему орнипанту. Седло на спине птицы, плетеный навес и место в строю, или вечерняя кормежка и котелок над костром, разведенным сухим навозом, стали моим последним домом и последним, что соединяло меня с моей страной. Теперь были у меня лишь мозоли на руках, натертая грудь, ярмо – и ничего больше. Я даже пожалел, что мы все же не отправились на юг, в Ярмаканд, Нассим, а после в бескрайние равнины и леса Кебира, в его города с башнями и округлыми куполами домов из обожженной глины в разноцветных мозаиках. В землю солнца, пальмового вина и зрелых плодов. Могли бы мы осесть среди высоких, как башни, стройных людей с прекрасными лицами и кожей цвета старой меди. Среди их королей, торговцев и путешественников. Среди длинных кораблей с красными парусами, поэтов и песенников. Осесть там и забыть о нашей проклятой земле, о правящих там жрецах и пророчице, по приказу которой на всю страну опустилась тень Красных Башен. Забыть о том, что я – Носитель Судьбы. Забыть о Воде, дочери Ткачихи, и о всех кирененцах, бредущих скальным бездорожьем восточных провинций в поисках нового места на земле.
Я прикрыл глаза и сильнее навалился на выскальзывающее дерево ярма. Я видел Воду. Ее красивые губы, узкие глаза и растрепанные волосы. Черные брови и ресницы.
Вода.
Остался мне скрип колес повозки, тяжелое дыхание, мокрая рубаха, пот, разъедающий потертости на спине. Боль в плечах и руках.
И отсутствие воды.
Я не ошибался, говоря, что обычно, если некто оказывается в подобном нашему положении, единственное, что он тогда может знать наверняка, – это то, что дальше будет только хуже. По крайней мере именно так и было в тот первый день. Потому что, когда мы уже свезли всю соль, кожи каменных волов, благовония, ткани и приправы, оказалось, что теперь придется тащить их еще дальше. Едва мы разгрузили товар и напились разведенного пива, нам снова приказали грузить – только носили мы на этот раз на другие повозки, которых прибыло еще больше. Создали караван, что вышел из задних ворот поселения по каменистой дороге в густой мрачный лес, где росли неизвестные мне деревья высотой с мачты самых больших кораблей, а то и с башни Праматери. Толстые стволы вставали по обе стороны тракта, как колонны, и везде я видел зелень настолько яркую, какая у нас бывает лишь после первых весенних дождей.
В этом лесу поднимался странный запах, здесь было темно, зелено и влажно. Водяная пыль оседала на наших лицах, и было тут холодно. Повозка наша запряжена была одним волом, но дорога вела вверх, и потому нам раз за разом приходилось толкать борт и колеса. По тракту текли небольшие ручейки, мы то и дело падали, оскальзываясь в грязи и мокрой траве, разбивая локти и колени об острые камни. Создание, нас охраняющее, выбросило прут, которым погоняло нас, и вооружилось плетеным бичом. Когда оно стегнуло меня впервые – неожиданно, – мне показалось, будто меня ударили мечом. Я даже не смог крикнуть, потому что резкая боль заставила воздух замереть в груди. Лишь через некоторое время я понял, что не перерублен напополам, что живу и что могу подняться.
Когда мы не падали от усталости, мы бредили. Шерстяного тепла пустынных плащей хватало для ночей в Нагель Зиме, ткань уберегала нас от солнца, однако для здешних мест она была слишком тонка, так же как и наши штаны и куртки. Когда дорога шла вверх, мы обливались потом, а когда шла она ровнее – тряслись от холода.
И толкали повозку.
Мы видели повозку, едущую впереди, и слышали тарахтение повозки, катившейся за нами. И это тянулось бесконечно.
Я все обдумывал способы, которыми нам удастся сбежать, и тогда я был уверен, что случится это быстро – если не в ближайшую ночь, то на следующую. Когда мне это надоедало, я повторял услышанные слова: «соль», «повозка», «кожи», «быстрее», «кувшины», «благовония», «полотно». И я уже знал, что этих больших существ, которых меньшие воспринимали как дрессированных домашних животных, зовут нифлинги.
Караван волокся вверх по склону.
Камни калечили наши колени и локти.
Мокрый воздух пронизывал нас до мозга костей.
Бич свистел в воздухе и резал шкуру вместе с сукном плаща, вырывая из глотки человека звук примерно такой же, какой издавала и сама плеть.
Мы толкали повозку.
На место мы добрались в сумерках, хотя весь их серый и туманный день напоминал сумерки.
Мы вышли из леса и теперь толкали повозку узким крутым трактом, что вел скалистым склоном к воротам каменного замка, вделанного в горный склон. Строения из камней и дерева врастали в гору, их охраняла стена с двумя башнями, внизу каменными, а наверху сколоченными из толстых бревен. Все было старым, обомшелым и издалека мало отличалось от скалистой стены, о которую твердыня опиралась.
Крепость не была большой. В Амитрае тут стоял бы, самое большее, бинхон армии, а может, и половина его. Так, приличная горная застава.
Караван сбился под воротами, а когда деревянные створки отворили, возы поехали по мосту над скальным распадком, потому мы могли немного отдохнуть, опираясь о борта, хватая воздух, будто вытащенная из воды рыба, и бросая взгляды туда, откуда мы пришли. Таково благословение рабов – момент передышки, не более чем время, нужное, чтобы в часах пересыпался песок. Только чтобы сердце не выскочило из груди, чтобы перестать хватать воздух так, словно он был чем-то, что нужно откусывать и глотать, только на один взгляд по сторонам.
Внизу мы видели стену леса, а потом ковер, сотканный из верхушек деревьев, а еще ниже – серые пустоши до самого горизонта, что за туманами медленно превращались в море песка. А там, где над землей тучи оставили полоску свободного неба, мы увидели ржаво-желтый отблеск солнца, которое, как казалось, осталось в землях запада навсегда. А потом наша повозка двинулась, скрипя и тарахтя, и мы вошли в крепость.
Внутри та не напоминала военную заставу. Были там дорожки, насыпанные из окатышей, между которыми стояли длинные деревянные дома, точно такие же, как и внизу, со скрещенными стропилами, чьи кончики были вырезаны в виде конских или драконьих голов, вокруг бродили какие-то птицы, собаки рвались в загородках и лаяли на нас, фыркая клубами пара. Посредине двора тлели в большом очаге уголья, а сам очаг был окружен сколоченными из бревен столами, и я видел многих худых и высоких мужей с обычными лицами, покрытыми короткой щетиной, порой с длинными волосами, были там и жены в длинных, разрезанных на боках платьях или в штанах и куртках несколько иного кроя, чем мужские. Вокруг бегали дети, играли в догонялки с деревянными мечиками в руках или с копьями с кожаными нашлепками на концах.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
