– Эх, Александр Васильевич, каждому свое. Наша служба и опасна, и трудна, – пропела женщина.
– Вот поэтому я и напросился вас сопровождать, хотя мог бы командировать рядового опера, – признался Тернов. – Вы для милиции ценный работник, обязаны охранять как зеницу ока. Мало ли что может произойти в другом государстве. Глаз да глаз нужен.
– Спасибо за заботу. Очень трогательно с вашей стороны, – оценила она его жест. Они подошли к причалу – эстакаде переправы, к которой с гравийной насыпи тянулись тускло блестевшие в сумраке стальные рельсы.
Лет двадцать назад через пролив на дизель-электроходах доставляли пассажирские и грузовые вагоны, цистерны, платформы. Среди металлических ферм, переплетений кабелей сквозь туманное марево мерцали сигнальные огоньки. В уютной бухте, защищенной от волн и штормов огромными железобетонными кубами и валунами, на которых виднелись нечеткие, размытые силуэты заядлых рыбаков, свинцово, мелкой рябью поблескивала вода. В стороне у места посадки на паром, а его ожидали из порта Кавказ, что на косе Чушка, блуждали пассажиры, громоздилась ручная кладь.
– Марина Юрьевна, я и для вас приобрел билет.
– Спасибо, это любезно.
– Расстояние небольшое, примерно четыре мили, на полчаса ходу.
–Знаю, часто приходилось переправляться. В Темрюке живут мои родители, теперь это заграница, – сказала следователь.
–Де-факто граница еще не определена, – отозвался Тернов. – Условной является бывшая административная граница между Крымом и Краснодарским краем, существовавшая в бытность Советского Союза. Дипломаты уже более десяти лет не могут договориться о демаркации границы в Азовском море и Керченском проливе.
Украинцы настаивают о проведении границы по поверхности моря, претендуя и фактически владея Керчь-Еникальским судоходным каналом и взимая за проводку судов десятки миллионов долларов в год, а россияне требуют обозначить границу по дну. Это является камнем преткновения, хохлы не желают по-братски делиться морскими и подводными ресурсами, запасами природного газа Семеновского месторождения.
– Таков менталитет, – усмехнулась офицер и, привлеченная гулом, обернула взор на бухту. В нее узкий створ, работая гребными винтами, входил дизель-электроход и от его бортов волны накатывали на железобетонные кубы, а в воздухе с криками пикировали чайки и бакланы.
– Дождались своей кареты, – пошутил капитан. Зашумела толпа потенциальных пассажиров, задвигалась, словно капли ртути.
Вскоре после того, как на причал по трапу сошли прибывшие пассажиры, а по сходням съехали легковые и грузовые автомобили, автобусы, началась посадка. Вахтенный матрос со скучным видом, чтобы "зайцы" не проникли на борт лохани, мельком проверял билеты. Тернов и Журавина, внешне походившие на супружескую пару, расположились у правого борта, а женщины и мужчины с тележками, сумками, мешками и баулами– на палубе у надстройки.
"Которая из них? – глядя на разновозрастных женщин, размышляла следователь. – Не все же они труженицы прилавка? Наверняка, есть среди них учителя, инженеры, музыканты, художники…, которые не от хорошей жизни занялись этим унизительным челночным бизнесом "купи-продай". Будь у людей постоянная работа с достойной зарплатой, разве они напрягались бы под тяжестью, от которой отрываются руки и есть риск обрести грыжу и другие болячки.
Может в иной ситуации Даркина осталась жива, не подверглась грабежу, если бы бездарные горе-политики не отдали страну на откуп мародерам из их же числа, ставших олигархами, а народ не довели до нищенского состояния. Все взаимосвязано, если кто-то из нуворишей сказочно разбогател, то тысячи честных и трудолюбивых граждан обнищали. Но меч возмездия не всегда сечет, действительно, повинную голову тех, кто своей политикой создал условия для беспредела, расцвета криминала.
Главные виновники остаются неприкасаемыми и недосягаемыми для Фемиды. Вот в чем трагизм, парадокс и абсурд смутного времени социальных потрясений и псевдореформ". Чтобы не вызвать у пассажирок подозрение, перевела взгляд на буруны воды, обтекающие стальной борт судна. Вдали цепочкой светились огни на косе Тузла, расположенной напротив мыса Ак-Бурун.
– О чем задумались, Марина Юрьевна? – прервал капитан ход ее мыслей.
– О превратностях и парадоксах жизни.
– А если конкретно?
– О том, если бы уровень жизни граждан был выше, то меньше бы совершалось преступлений, хотя злодеяния полностью изжить невозможно, так как идеальных государств и обществ не существует, всегда будут причины и мотивы для агрессии, насилия и других пороков, – сказала следователь. – Во всяком случае, у злодеев, ради корысти, не возникло бы необходимости убивать Даркину и других граждан. А нам не пришлось бы сейчас ехать в командировку. Куда ведет нас рок событий и что готовит впереди? Все в этом мире стихийно, непредсказуемо и зыбко…
–У вас философский, аналитический склад ума, – польстил Тернов. – С такими задатками– прямая дорога в политику.
– Там много грязи, коварства, подлости и предательства, – твердо сказала она и пояснила. – И прежде депутаты, министры и чиновники, выйдя из народа, никогда туда не возвращались. А нынче другая песня: вышли мы из криминала, в нем останемся и очень этим гордимся. Такова извращенная до цинизма мораль.
– Полностью с вами солидарен, – искренне признался капитан.
10
В порту Кавказ после формальностей на погранично-таможенном посту, пассажиры заняли места в автобусе и через два с половиной часа прибыли в Краснодар. С автовокзала, не мешкая, направились на вещевой рынок. Журавина и Тернов, не выпуская из вида своих землячек, последовали за ними. Керчанки на гудящем, словно рой диких пчел рынке, отыскали подобные проплешинам, свободные места.
Разложили из сумок свой товар, в основном одежду, а также предметы бытовой химии (краски, лаки, олифу), наборы стальной эмалированной посуды, изготовленной на металлургическом комбинате имени Войкова, миксеры и мелкие электроизделия, выпускаемые на приборостроительном заводе ВПК "Альбатрос", так не взлетевшем из-за развала единого государства.
На этом секретном предприятии планировалось производить электронное, навигационное оборудование для ВМФ, но конверсия с ориентацией на выпуск товаров народного потребления окончательно его доконала. Гиперинфляция, дефицит оборотных средств привели к тому, что вместо дензнаков, купонов, карбованцев, а затем и гривен, с работниками рассчитывались продукцией предприятий.
На комбинате имени Войкова в ходу была своя валюта – "юрчики", которые отоваривались в магазине на территории предприятия. Получив вместо денег натурплату – кастрюли, миски, чайники, кружки и прочее, работники превращались в купцов, стараясь быстрее сбыть товар, чтобы выручить деньги для других потребностей. Рынками сбыта для них стали Краснодар, Темрюк и другие города Таманского полуострова.
Марина Юрьевна и Александр Васильевич, дождавшись, пока земляки разгрузят и разложат товар, направились по рядам мимо киосков и бутиков. Она сфокусировала свое зрение на женской одежде и прошептала, словно их кто-то мог подслушать:
