— Да, — солгала она, стараясь забыть свою неуклюжесть в танце.
Она увидела Бретта, направлявшегося к ним, — безошибочный инстинкт подсказал, что к ней. Хотя он выглядел непринужденным и беззаботным, она почувствовала решимость в его высокой, мускулистой фигуре. Ее охватила паника и гнев.
— Сторм, — коснулся он ее руки, укрытой под черной перчаткой. — Как вы сегодня очаровательны,
Он поцеловал ее пальцы, и ей показалось, что его прикосновение прожгло ткань перчатки насквозь. Она злобно посмотрела на него и отдернула руку. Он явно опешил.
— Спасибо, — ледяным тоном произнесла она. Ее глаза вспыхнули холодным синим пламенем.
— Вы сердитесь на меня? — небрежно спросил он, Она приподняла брови, не сознавая, насколько высокомерно это выглядит.
— Конечно нет, — сказал Пол, хлопнув Бретта по плечу. — Как дела, Бретт? Я вижу, вы сегодня с Леанной?
Сторм поскорее отошла, не заботясь о том, что это могло выглядеть непростительной грубостью, не желая даже находиться рядом с человеком, из-за которого Пол запретил ей ездить одной. Но делать такие большие шаги было ошибкой. Изящный каблук подвернулся, и она бы упала, не протяни Грант Фарлейн руку и не подхвати ее.
— Проклятие! — Еще один промах.
— Все в порядке, — любезно сказал Грант.
Лицо ее пылало. Она оглянулась вокруг и увидела, что половина людей в комнате, включая Бретта, заметили, как она оступилась.
— Я ненавижу эти чер… эти туфли, — пробормотала она. Грант усмехнулся:
— Я сам не понимаю, как вы, леди, ходите в них. — В его карих глазах мерцали смешинки. Ей стало легче.
— Для меня все это так непривычно.
— У вас все здорово получается, — успокоил он. — И у вас уже появилась толпа поклонников. Леанна Сен-Клер вся позеленела от зависти, потому что даже ей не сравниться с вами красотой.
Сторм не понимала, почему все твердят о ее красоте. В этот момент слуга возвестил, что обед подан, и Грант предложил ей руку. Она оперлась на нее, подумав, что Марси очень повезло с мужем.
К счастью, обед прошел удачнее, чем начало вечера. Когда Сторм села, ее ногам представилась возможность отдохнуть, хотя дрожь в них не унималась. Она попробовала было скинуть под столом туфли, но потом передумала из боязни, что не сможет снова их надеть. Как почетная гостья, она сидела по левую руку от Гранта; справа от нее сидел Рандольф. К сожалению, Леанна и Бретт оказались ее визави. Сторм не обращала внимания на Бретта, хотя он не сводил с нее глаз, что, по ее мнению, было весьма дерзко. И не просто смотрел ей в лицо, но пялился на ее чересчур открытую грудь. Она так и знала, что вырез слишком большой.
Когда Бретт заговаривал с ней, ей волей-неволей приходилось отвечать, хотя невозможно было не заметить ее холодность. В конце концов он отступился.
После обеда из семи перемен гости вернулись в зал потанцевать. Марси обычно не соблюдала традицию, по которой мужчины и женщины после обеда отдыхали раздельно, и Грант всегда поддерживал ее в этом. Рандольф отправился за стаканом воды для Сторм, и она в первый раз за весь вечер обнаружила себя в одиночестве. Это была благословенная передышка.
Она чувствовала себя совершенно опустошенной, к тому же у нее дрожали ноги и начиналась сильнейшая головная боль. Она ела слишком много и от непривычки к корсету испытывала невероятные физические неудобства. За обедом она выпила фужер вина и теперь вдруг ощутила одиночество, тоску по дому и жалость к себе. Она подошла к двери в сад, задрапированной бархатом, и слепо уставилась в ночь.
— Мне почему-то кажется, что нам не так уж плохо сегодня, — сказал Бретт.
Она обернулась, смаргивая с глаз слезинки:
— Уходите.
— Почему вы так сердитесь на меня? Из-за того случая на берегу? Если так, я приношу свои извинения. — Его темные глаза сверкали.
— Вы просто ублюдок! Вы тут же помчались и все рассказали Полу. Как вы посмели лезть не в свое дело! Теперь я не могу ездить одна. Вы лишили меня единственной радости, которая у меня была в этом проклятом городе!
Он был явно обескуражен ее яростью и обилием ругательств; его лицо застыло, скрытое жесткой маской безразличия.
— Это было сделано в ваших же интересах, — сказал он, изо всех сил стараясь сдерживаться. — Лучше ездить с кем-нибудь еще, чем в одиночку и нарваться на неприятности.
— Я сама могу о себе позаботиться. Только уйдите.
На глаза ее набежали слезы. Она повернулась к нему спиной и мгновение спустя услышала, как он зашагал прочь. Она почувствовала облегчение — и разочарование.
— Сторм! — Это был Рандольф. . Не оборачиваясь, она вытерла глаза кулаком, не желая, чтобы кто-нибудь видел ее плачущей. Но он заметил.
— Что случилось? — с искренней заботой спросил он.
— Мы не могли бы прогуляться по саду сейчас?
Он поставил стакан с водой, взял ее руку и повел в сад через застекленную дверь, не обращая внимания на бросаемые в их сторону потрясенные взгляды. Ночь была прохладной, и ее сразу пробрала дрожь.
— Вам нужна накидка, — сказал Рандольф. — Я сейчас принесу.
— Нет, вес в порядке. — Она глубоко вдохнула ночной воздух. Дышать стало легче.
Он свел ее по ступеням в сад, где их окутал восхитительный запах жимолости.
— Нам обязательно нужно ходить? — спросила Сторм. — Неловко признаваться, но у меня смертельно болят ноги.
— Вам следовало мне сказать. — Он тут же остановился.
Они стояли, глядя на луну. Сторм снова поежилась, и Рандольф обнял ее за плечи. Она застыла. Он был страшно разочарован: ему хотелось ее поцеловать, но он знал, она наверняка не ответит на поцелуй, и удовольствовался тем, что она рядом.
— Скажите, что вас огорчило?
— Так, пустяки.
Сзади них послышались тихие голоса. Они обернулись. В тени можно было различить неотчетливые контуры пары. Когда пару осветил исходивший от дома свет, стало видно, что это Бретт и Леанна. Бретт уставился на них без улыбки, но явно не удивленный встречей.
— Странно встретить тебя здесь, Рэнди, — сказал он, не сводя глаз со Сторм.
Сторм не понравилось, как он смотрит на нее. Она вдруг осознала„что стоит слишком близко к Рандольфу и он небрежно обнимает ее за плечи. У нее появилось безумное ощущение, что Бретт их искал. Несколько долгих мгновений Бретт с Рандольфом не сводили глаз друг с друга, словно два жеребца, готовые к схватке.
Сторм со вздохом отодвинулась от Рандольфа, прихрамывая подошла к каменной скамье, рухнула на нее и со стоном принялась расшнуровывать туфли.
— Сторм, — устремился к ней Рандольф, — позвольте я это сделаю.
— Я и минуты больше не выдержу, — воскликнула она, позволив ему встать на колени и стянуть одну туфлю. — Ох!
