Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Мой интерес к рассказу Виктории был тем более неподдельным, что я-то говорить о своей работе вне Города просто не имел права.
По словам Виктории, Город испытывал постоянную нехватку, с одной стороны, воды – это, положим, я уже знал и от Мальчускина, – а с другой – населения.
– Уж народу тут, кажется, пруд пруди, – заметил я.
– Да, но жизнеспособных детей всегда рождалось мало, а теперь и рождений, что ни год, все меньше и меньше. Хуже того, преобладающее большинство новорожденных – мальчики, девочек почти нет. И никто не понимает почему.
– Не иначе, как от синтетической пищи, – съязвил я.
– Может быть. – Она не уловила иронии. – До выхода из яслей у меня было смутное представление о Городе в целом, но я всегда считала, что все, кто живет в Городе, здесь и родились.
– А разве это не так?
– Нет, не так. В Городе есть временные жители, это женщины, их приводят сюда, чтобы повысить рождаемость. Вернее, в надежде, что они произведут на свет девочек.
Я подумал-подумал и сказал:
– А ведь моя мать тоже была не из Города.
– Правда? – Впервые с момента нашей помолвки Виктория казалась встревоженной. – Я и не знала…
– По-моему, это яснее ясного.
– Наверное, только я как-то не задумывалась…
– Да ладно, стоит ли об этом…
Виктория внезапно смолкла. В сущности, личность моей матери меня никогда не волновала, и я пожалел, что вспомнил о ней. Что оставалось делать? Я попросил:
– Расскажи мне про все это поподробнее.
– Стоит ли? Да мне больше почти ничего и не известно. Лучше расскажи о себе. Что делается в твоей гильдии?
– Там все в порядке, – отрезал я.
Мало того, что клятва прямо запрещала мне беседовать на подобные темы, я не испытывал и охоты говорить. Виктория оборвала свой рассказ так неожиданно, что у меня создалось вполне определенное впечатление: он далеко не окончен, но какое-то опасение помешало ей продолжить. В течение всей своей жизни, или, по крайней мере, сколько я себя помнил, отсутствие матери воспринималось мной как нечто само собой разумеющееся. Мой отец, когда ему случалось упоминать о ней, делал это спокойно, между прочим, и мне казалось, что тут нет никакой загадки. Действительно, многие мои однокашники были в таком же точно положении, как и я, а уж что касается девочек, то своих матерей не знали большинство из них. И пока этот вопрос не вызвал у Виктории такой странной реакции, я о нем, в сущности, и не задумывался.
– Ты у нас исключение, – сказал я, надеясь подобраться к той же теме, только с другой стороны. – Твоя мама жила и живет в Городе.
– Угу, – отозвалась она.
На том и пришлось поставить точку. «Ну и пусть», – решил я. В конце концов, я и не собирался обсуждать с Викторией что бы то ни было, кроме наших собственных дел. Короткие два дня в Городе я хотел посвятить тому, чтобы узнать ее поближе, а вовсе не обсуждать проблемы генеалогии.
Но ощущение отчужденности, возникшее между нами, не проходило. Разговор угас.
– А что там? – спросил я, указывая на окно. – Можно туда выйти?
– Если хочешь. Пойдем, я покажу.
Вслед за ней я вышел из комнаты и направился по коридору к двери, выводящей наружу. Ничего интересного я в общем-то не увидел: открытое пространство оказалось всего-навсего узким проулком между двумя жилыми кварталами. Проулок заканчивался возвышением, туда вела деревянная лестница. Но сначала мы дошли до противоположного его конца, где была еще одна дверь, ведущая обратно в Город; затем, вернувшись, поднялись по ступенькам и очутились на площадке, где стояло несколько скамеек и еще оставалось немного свободного места. С двух сторон площадку ограждали высокие стены, с третьей – там, откуда мы поднялись, – взгляд упирался в проулок, обрамленный крышами жилых помещений. Но с четвертой стороны, где не было никаких построек, открывался вид на окружающую местность. Я испытал некоторое облегчение: условия клятвы вроде бы предполагали, что даже право выглянуть за пределы Города предоставлено лишь гильдиерам.
– Ну и что ты об этом думаешь? – спросила Виктория, опускаясь на скамейку лицом к лесу и холмам.
Я сел с нею рядом.
– Мне нравится.
– Ты был там?
– Был.
Ответ дался мне с трудом, – в самом деле, как ответить, не нарушая клятвы? Как рассказать Виктории о своей работе, не преступая пункт за пунктом взятых на себя обязательств?
– Нам не часто разрешают подниматься сюда, – сказала она. – Мало того, что двери на замке по ночам, их открывают только в определенное время суток. Иногда вообще не открывают по нескольку дней подряд.
– И тебе неизвестно почему?
– А тебе?
– Ну, быть может, это имеет какое-то отношение к работам, которые ведутся снаружи.
– И о которых ты не хочешь ничего рассказать.
– Не хочу, – признался я.
– Почему не хочешь?
– Не могу.
Она смерила меня взглядом:
– Ты сильно загорел. Работаешь на солнце?
– Бывает и так.
– Когда солнце поднимается над головой, площадку закрывают. Я видела только, как его лучи касаются самого верха зданий.
– Да там и смотреть не на что, – сказал я. – Солнце такое яркое, что глядеть на него в упор просто нельзя.
– Я хотела бы убедиться в этом своими глазами.
Я сменил тему.
– А чем ты занимаешься в настоящий момент? Я имею в виду – у себя на работе?..
– Составлением рационов.
– Это еще что такое?
– Мы разрабатываем сбалансированную диету. Необходимо убедиться, что синтетическая пища содержит достаточно белков и что люди получают все нужные им витамины. – Она запнулась, тон ее выдавал отсутствие интереса к теме. – Ты знаешь, что солнечный свет содержит в себе витамины?
– Серьезно?
– Витамин D. Он вырабатывается в организме, когда солнечные лучи падают на кожу. Это очень полезно знать, если никогда не видишь солнца.
– Но витамины можно синтезировать, – заметил я.
– Можно. Так мы и поступаем. Хочешь, вернемся в комнату и выпьем еще чаю?..
Я промолчал. Трудно сказать, чего я ждал, когда разыскивал Викторию, но такого я, во всяком случае, не предвидел. В тяжкие дни, проведенные с бригадой Мальчускина, я раздразнил себя романтическим идеалом, а время от времени еще и тешил себя надеждой, что, может быть, мы с ней сумеем приспособиться друг к другу; но уж, во всяком случае, мне и в голову не приходило, что с места в карьер возникнут какие-то тайные обиды. Мне мечталось, что мы рука об руку будем стремиться к тому, чтобы превратить помолвку, решенную за нас родителями, в подлинную близость, придать ей окраску дружбы и, не исключается, даже любви. Чего я никак не предполагал, так это того, что Виктория сможет взглянуть на нас обоих как бы с птичьего полета, что я для нее гильдиер, которому раз и навсегда даны запретные для нее привилегии…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
