– Армадилл? Никогда не слышал…
Зверек, так изумивший добродушного негра, принадлежал к любопытнейшим созданиям, которыми природа разнообразит животное царство, а в Мексике и в Южной Америке он известен под именем «армадильо».
Название это происходит от испанского «armado», что означает «вооруженный», «защищенный», ибо все тело армадилла покрыто крепкой чешуей, распадающейся на правильные звенья, на манер кольчуги средневековых рыцарей. На голове армадилла имеется даже нечто вроде шлема, соединенного связками с его природной кольчугой, чем еще более подчеркивается странное сходство. Среди армадиллов наблюдаются многочисленные разновидности; некоторые из них величиной с крупного барана, но обычно – гораздо меньше. Отличаются также узоры кольчуги у различных подразделений этой породы. Геометрически правильные чешуйки иногда распадаются на правильные квадратики, иногда на восьмиугольники или пятиугольники; но геометрическая строгость рисунка всегда неизменна. На первый взгляд кажется, что броня армадилла – работа человеческих рук. Это безобидное существо, питающееся корнями и травами; оно довольно неуклюжее, хотя и бегает гораздо быстрее, чем можно предположить при его «рыцарской» броне. Покров армадилла состоит из множества чешуйчатых одежек, связанных гибкой, эластичной перепонкой. Это позволяет ему сохранять свободу движений. Армадилл далеко не так медлителен, как черепаха. Когда его застают врасплох или преследуют, он свертывается в комок, как еж, а если в минуту опасности поблизости открывается пропасть, он скатывается в нее, чтоб ускользнуть от неприятеля. Чаще всего он забивается в дыру или прячется в расщелине камня: именно так поступил армадилл, которого преследовал Куджо. Подобно страусу, армадилл считает себя вне опасности, если ему удается спрятать голову, и надо думать, что наш зверек был совершенно спокоен, пока жилистые пальцы Куджо не ухватили его за хвост. Тогда армадилл юркнул в расщелину, но не сумел в нее целиком залезть, и хвост его остался торчать наружу. Во всяком случае, вытянуть армадилла за хвост было невозможно. Он расправил вокруг хвоста свою перепончатую чешую и таким образом прочно застрял между камнями. К тому же лапки его, замечательные своей длиной и цепкостью, уподобляющими их щупальцам, глубоко вонзились в земляное дно расщелины.
– Чтобы вытянуть его, потребуется, пожалуй, целая упряжка быков, – заметил, ухмыльнувшись, Куджо.
Я слышал о способе, применяемом индейцами, которые охотятся за армадиллами и очень ценят его мясо, и, решив испробовать этот прием, предложил своему спутнику отпустить хвост армадилла и отойти в сторону.
Опустившись на колени, я взял кедровую веточку и стал щекотать армадилла ее кончиком. Тотчас же мускулы его начали сокращаться, чешуйки кольчуги – отделяться от камня и свертываться. После двухминутной щекотки он, по моим наблюдениям, вернулся в обычное состояние и даже втянул в себя коготки. Я с силой рванул его за хвост, и зверек, ошеломленный неожиданностью, выпрыгнул из дыры и упал к ногам Куджо. Куджо метким ударом топора отрубил ему голову, прикончив его на месте. Убитый армадилл был величиной с кролика.
Мы вернулись к стоянке с топливом для костра, со стручками дикой акации и армадиллом. Жена ужаснулась при виде странного животного, которым я собирался всех угостить. Но со мной было нечто приятное для маленькой Марии и ее подруги Луизы, а именно – сладкая, как мед, кожура собранных мною стручков. Покуда Куджо разжигал костер, мы вынули зерна из кожуры, намереваясь их поджарить.
– А теперь, друзья мои, – произнес Ролф, вставая, – поскольку я уже рассказал вам об этом странном растении, не откажитесь распить кувшин домашнего пива, приготовленного из стручков колючей акации. Покуда вы осматривали плантацию и окрестности долины, я процедил его…
С этими словами плантатор снял крышку с большого кувшина и разлил в наши чашки коричневый напиток.
Мы отведали это пиво и нашли, что вкус его напоминает молодой сидор.
Ролф, между тем, продолжал свое повествование.
Глава XI. Тощий бык
Работа закипела. Мария готовила солонину, которую она собиралась варить со стручками колючей акации в чугунном горшке. К счастью, он был достаточно вместителен, литра приблизительно на четыре. Куджо разводил костер, голубоватый дымок уже поднимался над хворостом; Франк и Генри с девочками с наслаждением сосали сладкие плоды акации, я же возился с армадиллом, собираясь изжарить его на вертеле. Для полноты картины упомяну о лошади, щипавшей сочную траву на берегу ручья, и о собаках. Бедные псы! О них заботились меньше всего. Сейчас они напряженно следили за моими приготовлениями, подстерегая кусочки мяса, падавшие из-под моего ножа.
Вскоре костер уже пылал, солонина со стручками закипала, а армадилл похрустывал на вертеле рядом с чугунным котлом. Еще немного, и все было сварено, изжарено, одним словом – готово.
Только тут мы заметили, что у нас нет ни тарелок, ни стаканов, нет вилок, ножей и ложек. Охотничьи ножи были только у Куджо и у меня. Привередничать было не время: ножами мы выловили из горшка куски мяса и стручки; затем положили все это на чистый плоский камень и ели прямо с каменного подноса руками. С похлебкой мы немало повозились: чтоб охладить чугунок, пришлось погрузить его краем в холодную воду ручья, а когда чугун остыл, Мария и дети по очереди прильнули к нему губами.
Нам с Куджо похлебка была не нужна; у нас было нечто посущественнее.
Вначале я думал, что армадилл достанется мне целиком, но, несмотря на свое отвращение к странному гаду, Куджо, попробовав мясо армадилла, разохотился и несколько раз просил прибавки, так что я уже побаивался за свой ужин.
Во всяком случае, ни дети, ни Мария не решились полакомиться армадиллом, хотя я их уверял с полной искренностью, что вкусом он не уступает самому нежному жареному поросенку. И в самом деле, мясо армадилла во многих отношениях очень близко к поросячьему.
Солнце уже садилось, и надо было позаботиться о ночлеге. Все наши одеяла остались в фургоне, а воздух к вечеру резко свежел, как это часто бывает в соседстве снежных гор. Верхние слои атмосферы быстро охлаждаются вокруг снежного конуса, тяжелеют и просачиваются к подошве горы, вытесняя нижние слои воздуха, более горячие и, следовательно, более легкие. Проспать всю ночь на этом холоде, даже поддерживая пламя костра, было опасно и мучительно.
Я мог вернуться к фургону, от которого нас отделяли какие-нибудь восемь километров, и принести одеяла. Пойти одному или захватить с собою Куджо? Вдвоем как будто лучше: один из нас поедет верхом с грузом одеял и других необходимых предметов. Кобыла наша уже полтора часа блаженствовала, отъелась и напилась и как будто достаточно окрепла. В самом деле, выносливые мексиканские лошадки после самых трудных переходов воскресают удивительно легко, получив воду в пищу. Вполне доверяя силам лошади, я приказал Куджо захватить ее с собой. Куджо накинул ей на шею веревку вместо поводьев. В последнюю минуту я побоялся оставить Марию без взрослого защитника, но жена попросила нас ехать скорее и обязательно вдвоем, уверяя, что, покуда с ней Генри и Франк с их настоящими карабинами, ей нисколько не страшно. К тому же с ней оставались верные псы. Сказать по правде, не страшно было оставлять женщину одну с такими ловкими мальчиками и отличными собаками.
