Несмотря на то, что комната была попросторнее, чем у других, обстановка ее соответствовала стандартам Улья. Кровать из бетонных плит, накрытых необработанной кожей с пенистой подкладкой, стулья той же конструкции, стол с керамической зеленовато-прозрачной столешницей, поддерживаемой опорами из твердой пластмассы, консоль с экранами и линией прямой связи с центральным компьютером, двенадцать металлических шкафчиков, изготовленных во Внешнем мире. Шкафчики Улья прочней, но он любил эти из-за дорогих воспоминаний. Платяной шкаф с одеждой чужаков говорил, что он один из ключевых работников, которые представляли Улей в том опасном мире, который находился за периметром. Кроме двух переносных ламп, одна из которых висела над столом, а другая — над консолью, комната освещалась трубчатыми лампами, располагавшимися на стыке потолка и стен, — это стандартная практика для всех галерей, туннелей и комнат Улья.
Он мог занять одну из новых усовершенствованных комнат на нижних уровнях, но Хельстром предпочитал эту, которую занял с того дня, как Праматерь отправилась в чан… «став одной из нас».
Хельстром шагал взад-вперед по кафелю, с беспокойством думая о чужаке. Кого этот человек представляет? Конечно, он оказался здесь не из праздного любопытства. Хельстром нутром чувствовал, что мощные силы Внешнего мира обратили свое смертоносное внимание на Улей.
Он понимал, что пора действовать. Иначе наблюдатели потеряют покой, станут раздраженными. Им необходима твердая рука и чувство, что предпринимаются конкретные действия. Хельстром наклонился над консолью, закодировал инструкции и послал их в систему. Они пересекут Улей, и ключевые работники выполнят все, что предписано. Каждый из них через центральный компьютер Улья увидит жесты-команды на экране. Сработает общая система защиты.
Как и многие ключевые работники, Хельстром знал, сколь тонка на самом деле эта система защиты. И понимание вызывало страх. Нильс хотел бы знать не больше, чем обыкновенный работник, которого заботит лишь то, что не выходит за рамки его прямых обязанностей.
Преследуемый этим страхом, Хельстром открыл ящик стола и извлек папку с пометкой «Джулиус Портер». Обычная метка, проставленная на папке, рассказывала, что случилось с плотью Портера, словно он являлся отобранным для генофонда материалом, а записи сохранялись лишь для оценки потомства. Но у Портера не было никакого потомства в Улье. Он принес с собой лишь ощущение таинственной угрозы, которая так и осталась неразгаданной. Что-то в облике нового чужака заставило Хельстрома вспомнить о Портере. Нильс доверял своим инстинктам. Он просмотрел набегавшие друг на друга строчки зашифрованной кодом Улья информации. По документам, которые у него обнаружили, Портер являлся работником балтиморской корпорации «Все для фейерверков». В конце он что-то пробубнил насчет «агентства». Это агентство представляло в пораженном ужасом мозгу чужака нечто, что способно жестоко отомстить за него.
Агентство.
Теперь Хельстром сожалел, что поторопился отправить Портера в чан. Да, с его стороны это было просто неосмотрительно и беспечно.
Идея причинять боль живым людям шла вразрез с идеологией Улья. Боль — это нечто знакомое. Когда болезнь поражала работника, и его нельзя было вылечить, он отправлялся в чан. Чужаки так не поступали, это было характерной особенностью Улья. Убивали — чтобы есть, чтобы выжить. Убийство может причинить боль, но она быстро проходит. Агонию не продлевали. Да, для выживания можно действовать и по-другому, но Улей избегал жестокости.
Вскоре Хельстром отложил папку в сторону и нажал кнопку на дисплее. Он связался с одним из наблюдателей, находившихся в караульной комнате сарая-студии. Устройство передачи голоса было изобретено в Улье, и, дожидаясь ответа, Хельстром восхитился его функциональной лаконичностью. Скоро на экране над устройством появилось изображение Старого Харви. Голос его слегка дрожал. «Старому Харви давно пора отправляться в чан, — подумал Хельстром, — но с этим можно и подождать. Его таланты нужны Улью, особенно сейчас». Старый Харви был одним из первых, кого вырастили уже здесь. И его потомки разбросаны по всему Улью. Харви хорошо знал обычаи чужаков, и его помощь в защите Улья трудно было переоценить.
Они открыто говорили по внутренней сети. У чужаков не было ни малейшего шанса вскрыть электронную защиту Улья. В этой области специалисты Улья намного опередили чужаков.
— Разумеется, ты уже знаешь о нарушителе? — спросил Хельстром.
— Да.
— Ты лично наблюдал за ним?
— Да. Это я послал женщину предупредить тебя.
— Что он делает?
— Просто наблюдает. В основном, в бинокль.
— Есть ли кто-нибудь из наших снаружи?
— Нет.
— Запланированы ли какие-либо работы снаружи?
— Только посылка — алмазы для буров пятьдесят первого уровня.
— Не принимайте без меня.
— Хорошо.
— Возможно ли, что он имеет передающие устройства, с помощью которых можно следить за его деятельностью?
— У Портера не было таких приборов.
Хельстром подавил раздражение, но отметил, что Старый Харви тоже подумал о связи чужаков.
— А вы проверили?
— Пока нет, но скоро выясним.
— Ладно, будьте внимательны, — сказал Хельстром.
— Конечно.
— Скажешь мне, когда закончите.
— Да.
— Как насчет воздушных средств? — поинтересовался Хельстром. — Было что-нибудь?
— Два реактивных самолета прошли на большой высоте больше часа назад.
— Были замечены признаки зондирования?
— Никаких. Обычные коммерческие рейсы. Вне всякого сомнения.
— Похоже, чужак намерен расположиться там надолго?
— У него в рюкзаке завтрак. Мы полагаем, он решил уйти, когда настанет ночь. Мы регулярно облучаем его низкими частотами, пусть понервничает.
— Превосходно, — Хельстром кивнул. — Продолжайте воздействовать на него этими частотами. Когда люди раздражены, они совершают ошибки. Но не переусердствуйте, иначе он просто запаникует и снимется с места до наступления темноты.
— Понимаю, — ответил Старый Харви.
— А теперь, что касается той женщины, которая дожидается возле фургона на внешнем периметре. Как с ней?
— Мы с нее глаз не спускаем. Чужак пришел оттуда. Мы полагаем, они связаны, — Старый Харви прокашлялся с громким хрипом, выдававшим его возраст. Хельстром тут же осознал, что Харви, пожалуй, уже более двухсот лет, и это очень солидный возраст для одного из первых колонистов, так и не воспользовавшегося преимуществами жизни, которые предоставляет Улей.
— Несомненно, они связаны, — подтвердил Хельстром.
— А может, они просто случайно забрели сюда? — спросил Старый Харви.
— Ты что, и в самом деле допускаешь такое? — спросил в свою очередь Хельстром.
