Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Интересно, поверили ли барышни на следующий день, когда пришли в себя, что все это происходило на самом деле? А если это был сон, то как объяснить сверкающую чистоту под капотом?
После Риги мы все тем же составом поехали в Михайловское. Погода была сказочная: лето, солнце, пейзажи! На подъезде к Пушкинским Горам и сейчас-то машин не встретишь, а тогда вообще не было ни души! И вот мы едем: папа — за рулем, Андрей меняет кассеты в магнитоле. (В то время магнитофон в автомобиле был, как сейчас… — думал-думал и не нашел, чем бы вас поразить — сейчас есть все!) Зазвучала песня Хампердинка, и вдруг Андрей как заорет:
— Сто-о-ой!!!
Папаша — по тормозам, машина с визгом остановилась. Мы все вытаращились на Андрея, а он выскочил наружу, выбежал на середину шоссе… и начал танцевать! Его распирало от СЧАСТЬЯ!
Сколько лет прошло, а я в деталях помню эту картину: солнце, пустое шоссе, музыка, танцует Андрей! Этот момент стал для всех нас воплощением РАДОСТИ!
Потом было Михайловское. Нас встречал Семен Степанович Ге́йченко, писатель-пушкинист, хранитель музея и удивительно мягкий человек. Когда уезжали туристы, мы с ним садились пить чай на террасе, он читал стихи, мы ходили купаться в Сороть, мы ночевали на сеновале! Сказка!
Семен Степанович всю свою жизнь собирал колокола. Он мечтал когда-нибудь оснастить колокольню Успенского собора в Святогорском монастыре, где покоится прах Пушкина. Со временем колоколов и колокольчиков набралось так много, что они уже не умещались в доме. Хозяин развесил самые большие на прясле в усадьбе, и сторож иногда вызванивал на них утреннюю и вечернюю зорю. Я был настолько зачарован этим действом и этим звоном, такими глазами смотрел на Гейченко, что он мне разрешил!!! И я стал играть! И не только зорю, а каждый час и даже полчаса, к великому удивлению жителей окрестных сел. Часов у меня не было — я приставал ко всем, чтобы узнать точное время для звона, и за пять минут до часа мчался на изготовку, вдевался во все веревки и постромки и начинал звонить! Будь моя воля, я бы весь час и играл — чего мелочиться, но через какое-то время меня все же отцепляли от «инструмента».
Андрей потом часто рассказывал, что это путешествие было одним из самых счастливых в его жизни: «Совпало все: погода, настроение, стихи…» И всегда добавлял: «И конечно же, самое главное — это еврей-звонарь!»
Комбинация на стуле
Киев. Вечер. Меня ведут в театр (не оставлять же одного в гостинице). «Женитьбу Фигаро» я вынужден был смотреть раз в двадцать пятый! Я сел на стул в узком портале между занавесом и кулисой. За мной на другом стуле пристроился мой ровесник Сережа — тоже «сын театра», как и я. Вот сидим и смотрим, смотрим и сидим…
Вдруг Сережа берет свой стул, протискивается через узкую щель и садится передо мной! Ага! В просмотре спектакля появился некий смысл! Я встаю, проношу стул над головой Сергея, ставлю перед ним и плюхаюсь, довольный, на стул!.. Не помню, сколько раз мы проделали эту комбинацию, но в очередной раз, когда я оказался впереди, соперник сдался! И сразу стало скучновато.
А в это время на сцене происходил знаменитый трагический монолог Миронова-Фигаро. В нем он переживал, что мой папа, граф Альмавива, воспользовался «правом первой ночи» с его невестой Сюзанной — Ниной Корниенко. Жуткая история! И вот он бегает, страдает, пару раз мельком взглянул на меня (он знал, что мы сидим в кулисе), потом он посмотрел на меня более осмысленно, и вдруг глаза его стали с блюдце, как у той андерсеновской собаки на сундуке!
Сначала я ничего не понял, потом стал оглядываться и… увидел переполненный зал и зрителей… некоторые из них сопереживали мукам Фигаро, а остальные — с большим интересом наблюдали за мной! Оказывается, я сидел на сцене в увитой плющом беседке, где обычно пели «селяне» и «селянки». Может быть, зрители решили, что мое появление — это режиссерский прием: Фигаро юный сопереживает страданиям себя взрослого. Но когда я вскочил и стал метаться со стулом по сцене (ведь проход в «мою» кулису был заблокирован сидящим Сережей), а потом, сбивая все на своем пути, выскочил через «стену», они заподозрили, что что-то идет не так.
Выбравшись со сцены, я отбросил стул и завернулся в мягкую бархатную кулису. Сделал я это очень вовремя: наступил антракт, и крики Андрея: «Где он?! Я его убью!!!» — доносились совсем близко от моего укрытия.
Написал это и понял: не так надо было рассказывать эту историю. Эффектней было бы сделать это в стиле профессиональных «вспоминателей». Уподобляясь им, начать можно было бы так: «Помню, мы с Андрюшкой имели большой успех в Киеве. Что-то мы там играли… «Фигаро», что ли? На сцене нас было двое: Я и Дрюня. Он, как водится, бегал, много кричал… а Я просто сидел на стуле. И видели бы вы реакцию зала! Да, некоторые поклонники наблюдали за ужимками Миронова, но все остальные понимали, что главное развитие истории происходит не в словах его монолога, а в моей душе! Мое безмолвное напряжение передалось всему залу, а внезапный уход был встречен бурей оваций… Увы, уже никто не следил за метаниями героя. Это был триумф! И все же должен отметить, что своим успехом Я отчасти обязан партнерству Андрюши. Он тоже достойно справился со своей ролью…» и далее в том же духе. Но в отличие от подобных баек некоторых «мемуаристов-затейников», мои слова могут подтвердить полторы тысячи зрителей того знаменательного спектакля!
Игра в кораблики
После наших триумфальных гастролей в Киеве мы поехали отдыхать в пансионат на Днепре, недалеко от города Канев. Мы все те же: мама, папа, я и Андрей с Катей Градовой.
Я думаю, что это было их свадебное путешествие. По инициативе Кати все взрослые решили худеть, тем более что диета, которую она раздобыла, выглядела многообещающей: сыр и вино. И все! Я, понятно, был исключен из списка голодающих, и меня водили питаться в столовую. Как правило, сопроводить меня вызывалась Катя и как бы невзначай разделяла со мной трапезу. Мы с ней держали это в секрете на взаимовыгодных условиях: она рассказывала, как я хорошо поел, а я, как здорово НЕ поела она. Эта маленькая хитрость не приходила в голову активно худеющим, то есть пьяным с утра до вечера Андрею и папе.
Купаться было нельзя, вода была ледяная. Я бы, конечно, полез в любую, но не разрешали! Им-то что! Им, взрослым, главное полежать, позагорать — особенно учитывая специфику диеты… А мне?! И вот я придумывал разные развлечения. Одним из них было привязать длинную веревку к надувному матрасу и «возить» его по воде вдоль берега, как бурлаку.
Здоровый отдых на Днепре
Чтобы дело пошло веселей, надо было кого-нибудь посадить на «корабль». Вызвался только Лисмех. Я усадил его на матрас и потащил. Параллельным курсом по Днепру шел корабль настоящий… И опять меня подвело незнание законов физики! Первая же сильная волна от теплохода перевернула матрас, и Лис оказался в воде!!!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
