Сам Джелалабад — такой же, как и любой крупный афганский город. Американцев в городе нет — они за городом, на авиабазе, да и вообще мало их тут осталось. Центр города — приведен в относительный порядок, везде зеркальные пластиковые окна — они дают квартире держать прохладу кондиционера, не так бьются при взрыве на улице и вообще — выглядят круто. На окраинах такой же бардак, что и был. Закусочные, магазины, много мастерских машины ремонтировать — понятное дело, на пути из Пешавара в Карачи машины часто ломаются, и ремонтировать их лучше всего здесь. На базаре — торгуют всем, мешками с рисом, китайской одеждой, разворованным с караванов и складов армейским барахлом. На улице относительно безопасно, если ты не американец и не полицейский — то тебя не тронут. Джелалабад всегда был городом торговым, и здесь в отличие от Кандагара — талибов не особо привечали.
Мне недалеко — в один из дуканов. Там меня ждут.
Конечно же, на встречу со мной приехал не первый человек в иерархии террористической сети Хаккани. Приехал мулла Ахмадулла-хаджи — невысокий, щуплый, совсем не кажущийся террористом, с очками без оправы, за которыми скрывались умные, проницательные глаза. Он был похож на кого угодно — на бизнесмена, на преподавателя медресе — но никак на исламского фанатика.
Он вошел в дукан, кутаясь в свой клетчатый платок дисмаль, без церемоний присел к нам за стол. Судя по тому, как быстро подбежал сам хозяин заведения — муллу тут знали.
— Еще чая — приказал Ахмадулла.
— Сию минуту…
Чай здесь был особенно вкусный — его разливали из советского кострового чайника, который видимо был передан в свое время афганской армии, а теперь оказался в дукане. Ничего из еды мулла не заказал — большое блюдо с пловом могло насытить всех нас.
— Ас саламу алейкум — сказал я. Мулла не отреагировал. Вопрос о том, должен или нет правоверный отвечать на салам, данный ему неверным — спорный до сих пор. Видимо, мулла относится к числу тех, кто считает, что нет, не должен.
Но это ничего, я не гордый.
Принесли чай. Его пьют здесь по-разному, в том числе и по-бедуински — с топленым жиром. Но многие афганцы переняли от нас традицию пить с сахаром. Сахар тут как в странах Средней Азии — большими кристаллами, которые окунают в чай и мешают — как ложечкой. Сахар коричневый …
Мулла отпил из своей чашки, не обращая внимания на меня.
— Уважаемый — сказал я — я раз приветствовать вас за моим столом, но видит Аллах. В традициях моей страны отвечать на данное вам приветствие, вы же этого не сделали. Если вы не желаете говорить со мной, то я сейчас встану и уйду, вот и все что будет.
Мулла выдержал паузу в несколько секунд.
— Пятнадцать лет назад — наконец заговорил он — я сидел так же как сижу сейчас. Но это было недалеко отсюда, в пригороде Пешавара, а напротив меня сидел мой учитель и наставник, которому ничего не нужно было в жизни, кроме довольства Аллаха Всевышнего. Я только что пересек горы, я был голоден и замерз — а передо мной было блюдо с лепешками и топленым маслом. И мой учитель смотрел, как я насыщаюсь, а потом спросил, что происходит. Учитель — сказал я — амрикаи пришли и от нашей армии не осталось и следа. Еще вчера — три четверти Афганистана были нашими, а теперь многие из нас стали шахидами, а оставшиеся — вероятно будут прятаться всю свою жизнь. Скажи, как Аллах мог допустить такое?
…
— И он ответил мне — Ахмад, пусть Аллах будет свидетелем моим словам, через двадцать лет вы вернетесь в Афганистан, и американцы пригласят вас за стол и отнесутся со всем уважением.
— Да, только вот я не американец.
…
— А что касается уважения американцев… тридцать лет назад они и нас пригласили за стол и отнеслись со всем уважением. И что произошло потом — знают все. Нас ограбили до нитки, растоптали и унизили. У меня не стало страны, в которой я родился и вырос, боль от этого я чувствую до сих пор. Боль и унижение. Опасайтесь садиться за один стол с американцами, хаджи. И еще больше опасайся, когда они начинают относиться к тебе с уважением. Опасайся не меньше, как если бы ты вел караван с дорогими тканями и на постоялом дворе, к тебе подсел бы незнакомец и стал тебе оказывать внимание и уважение…
Мулла взял немного риса.
— Что ты хочешь от нас?
— Узнать, является ли моя страна и мой народ врагами вам.
Мулла подумал.
— Страна, которая живет не по шариату, является неправедной, куфарской страной, и нашей обязанностью является испытывание гнева на это и запрещается дружить с такими, пока они не уверуют, и их поклонение не будет принадлежать одному Аллаху. Так сказал слепой шейх Ибн Баз из Саудовской Аравии.
— Скажи мне, а когда это американцы уверовали? А если нет, то почему сауды берут их друзьями против моей страны?
Мулла не нашелся что ответить.
— … и зачем вы намереваетесь перенести джихад на север? Да, Пророк вел религиозные войны — но разве он же не говорил своим сподвижникам, что лучше действовать убеждением и проповедью?
…
— Афганский народ не имеет будущего, пока он воюет. Можно назвать всех вокруг своими врагами, но и ты тогда будешь врагом всем.
Мулла размышлял, неспешно отпивая из чашки побеленный молоком чай.
— Наши народы воевали — наконец сказал он — но это было давно. Очень давно, были живы еще наши отцы. И мы не хотим идти на север, и делать там джихад, в этом ты ошибаешься, русский. Нам нужна своя страна, каждый из нас оскорблен до глубины души, когда родную землю топчет сапог кяфирского оккупанта — но мы сами не хотим становиться оккупантами и снова воевать с вами. Мы уже воевали…
— Это была честная война.
— Да — подтвердил мулла — честная…
То же самое — говорили мне и многие афганцы. Мы потеряли тринадцать тысяч триста, афганцы — до полутора миллионов. Но я не заметил, чтобы нас особо ненавидели. Все говорили — это была честная война.
…
— Что ты хочешь от нас? Твоя страна готова признать нас своими друзьями?
— Пока нет.
— Как же можно дружить, если ты не можешь назвать человека другом.
— Разве слова важнее дел?
…
— Вы думали, что будет, когда вы вступите в Кабул? Вы опять разрушите его? Опять будут миллионы беженцев и развалины?
Мулла задумался. Потом сказал:
— Нет, мы не хотим этого. Аллах свидетель, мы одержим победу. Но мы будем молить Аллаха, чтобы того что ты сказал не случилось.
— Американцы уходят. Они скоро совсем уйдут. Наступает вопрос — как будет жить Афганистан. Что будет происходить на его территории. Хотите, я расскажу вам одну историю из шариата, хаджи?
…
«Однажды из Йемена приехала группа людей без еды и продуктов. Умар ибн Хаттаб, да будет доволен им Аллах, спросил их:
