Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Иногда флаконы расписывали вручную учащиеся школы декоративного искусства Пуаре – «Эколь Мартин». Женщине или мужчине, у которых было все, парфюмы Пуаре говорили о необычайной роскоши и некоторой интеллектуальной доблести. В Nuit de Chine присутствовал натуральный сливочный аромат сандалового дерева и капелька ладана, чтобы превратить европейский парфюм в нечто специфически восточное. И все же если понюхать этот парфюм сегодня, то он, увы, напомнит запах кока-колы с пряностями и лаймом (это характерно и для многих других «восточных» ароматов, включая парфюм 1950-х годов Youth Dew).
Тем не менее есть и кое-что необычное и эзотерическое. На флаконе Nuit de Chine имеется иероглиф «коно» на мандаринском наречии. Представьте, сколько усилий потребовалось от журналистки Vogue в 1916 году, которая отчаянно пыталась передать его значение своим читательницам: «Очертания указывают на ограниченный участок, землю, которую феодальный владыка мог защитить с помощью своих вассалов. Линии внутри обозначают резиденцию владыки, а иероглиф в целом обозначает королевство или страну».
Претенциозные ароматы требовали серьезного VIP-продвижения, и Пуаре был мастером подобного маркетинга, навязчивого до такой степени, какая снова проявится только в 1970-х годах. Пуаре часто опробовал новые идеи на своих близких друзьях, заставляя говорить о парфюме еще до того, как он поступал в продажу. В июне 1911 года в честь парфюма Nuit Persane («Персидская ночь»), который так и не появился в продаже под этим названием, в саду Пуаре был устроен бал «1002-я ночь». Три сотни приглашенных гостей, облаченных в модные туалеты (каждому гостю заранее сообщили, каким персонажем ему предстояло стать), предавались излишествам, а Пуаре принимал их как султан. Отчет об этом празднике дает некоторое представление о щедрости хозяина:
Весь сад был накрыт шелковым навесом на столбах высотой в пятьдесят футов. Пространство освещали канделябры и прожекторы. Под звуки арфы и флейты греческие девушки в прозрачных туниках танцевали на лужайках, пока хозяин дома щедрой рукой раздавал шампанское и сувениры.
Эти сувениры, разумеется, включали в себя напоминание об этом фантастическом вечере: флакончик духов, в честь которых был устроен бал.
Этот отчет дошел до нас благодаря Роберту Форресту Уилсону, американскому журналисту, обладателю Пулитцеровской премии, жившему в Париже и написавшему путеводитель для туристов «Парадный Париж». Уилсону нравилось описывать индустрию роскоши, и он считал своим долгом побывать в креативных мастерских максимально возможного количества парижских кутюрье. И как только он там оказывался, язвительные – и это явная недооценка – статьи были обеспечены.
Описывая свое интервью в ателье Пуаре, Уилсон рассказывает о своей первой встрече с легендой. На двери он увидел табличку со следующей надписью: «Осторожно!!! Прежде чем постучать, трижды спросите себя, действительно ли есть необходимость беспокоить ЕГО?» Войдя в помещение не без некоторого трепета (Уилсон уже была известна репутация Пуаре как крайне вспыльчивого человека), журналист оказался лицом к лицу с кутюрье: «И этот человек заставил американских покупателей подниматься на борт тысяч кораблей, чтобы попасть в Париж? Круглый маленький человечек с вытянутой головой… волосы тщательно зачесаны, чтобы скрыть лысину».
Мяу.
Пуаре, возможно, не принадлежал к числу красивых мужчин, но его имя летело впереди него. Поэтому странно, что он решил назвать свою парфюмерную компанию в честь дочери – Les Parfums de Rosine («Духи Розины»), что, вероятно, стало ошибкой. И не только потому, что этот бренд был новым для покупателей, но и потому, что Розина не могла предстать той личностью, с которой легко было идентифицировать товар, в отличие от модных дизайнеров 1920-х и 1930-х годов, от Шанель до Лелонга, оставлявших свой отпечаток на каждом своем творении. Розина была загадкой. И та же журналистка из Vogue, которая так хорошо объяснила читательницам значение иероглифа «коно», постаралась передать окутывавшую ее тайну:
Она волшебница, богиня или весталка? Мы, охваченные острым любопытством, пытаемся понять это невероятное существо, порхающее по тропинкам, обсаженным розами, и над полями белых нарциссов, чтобы узнать секрет их аромата и принести нам их парфюм, насыщенный и пьянящий, вызывающий экстаз.
Розину представляли как леди, любящую приключения, вдыхавшую ароматные чудеса Багдада, Китая и Индии, а теперь, изучив предположительно старинные манускрипты и найдя в них рецепты, она воскресила их ради удовольствия покупательниц.
История была столь же необычайной, как и сами фантастичные парфюмы, но она могла показаться правдой. Американские читательницы, испытывавшие восторг от мира парижской моды, но узнававшие о далеких странах благодаря журналам, не имели ни малейшего представления ни о личности Розины, ни о торговой марке, ни о том, где скрывается вымысел.
Настоящая Розина умерла от испанки вскоре после публикации этой статьи. Но ее отец продолжал выпускать эту линейку ароматов в годы войны (мы познакомимся с его парфюмом Le Fruit Défendu) и в 1920-х годах. Увы, духи Les Parfums de Rosine не продержались долго. Они были слишком насыщенными, слишком красивыми, слишком дорогими. Это было мастерство, которому нужно было перейти в разряд устойчивого и коммерчески успешного бизнеса, готового удовлетворить массовый спрос. Более того, невероятная красота материалов – флаконы, коробки, этикетки и отделка – затмевала то, что не было видно: аромат парфюмов Пуаре. В своих формулах и идеях он намного опередил время. Но к счастью, один из парфюмеров Пуаре, Анри Альмера, только начинал работать и вскоре перешел в Дом Жана Пату.
В своем интервью (тщательно выверенном) журналу Theatre Magazine в 1922 году Пуаре красиво говорит о вдохновении:
Я сплю в траве и вдыхаю запах зелени, окружающей листвы. Почему люди делают парфюм из цветов? Почему не из всего этого? Эти запахи влажной земли и листьев, елей, соленых болот… не меньше волнуют, не меньше возбуждают, чем аромат цветов… Я делал парфюм даже из растений, которые растут глубоко в море…
Ароматы мха не были диковиной, но запах соли и водорослей? Он станет популярным только к концу двадцатого века.
Остальная часть истории Пуаре не вызывает удивления. Он обанкротился в 1929 году и был вынужден продать остатки созданной им одежды на тряпки. Сметенный со сцены новым поколением дизайнеров, так как его стиль был излишне живописным и восточным, Пуаре закончил свои дни уличным художником и умер в бедности.
Ess Viotto
Bronnley, 1913
Парфюм для работающей женщины
Допущение: Ess Viotto с технической точки зрения не является парфюмом. И название не представляет собой специально созданную анаграмму, хотя, если переставить буквы, получится «Vote Tis So» (приблизительный перевод на русский: «Голосуй за это»). Теперь этот аромат забыт, но когда-то это был невероятно популярный изумрудно-зеленый флакон с душистым средством для рук, которое поставляла в США британская мыловаренная фирма Bronnley. Газета Sunday Times быстро окрестила новинку «универсальным средством» для женщин.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
