Цзян согласно кивнула. Предложение было неплохим.
— Кто среди вас сможет подобраться к бандиту Ту?
— Думаю, я смогу, — проговорил Резчик. — Время от времени он дает мне кое-какие заказы.
— Хорошо, — сказала Цзян, — но будь осторожен, Резчик, это очень опасный человек.
— Однако, прежде чем ты поговоришь с Ту, мы должны решить, к какому из торговых домов фань куэй мы имеем доступ, — констатировал Конфуцианец.
— Я веду дела и с Врассунами, — к удивлению остальных, сообщил Резчик. — За особо ценные произведения они платят хорошие деньги.
— Прекрасно, — подвела итог Цзян. — Тогда сведи их вместе, и это станет началом нашей новой миссии.
* * *
В прошлом представители семей Цзян и Убийца часто выступали вместе в театральных представлениях. Им обоим была хорошо известна история о том, как изначального Лоа Вэй Фэня ввели в оперную труппу Сказительницы. Поэтому Цзян не удивилась, проснувшись от деликатного стука в окно ее спальни, расположенной на третьем этаже.
Она встала и открыла окно. Убийца, каким-то невообразимым образом висевший на внешней стене дома, скользнул в комнату Цзян с такой же легкостью, с какой обычный человек встает со стула.
Они не стали терять времени на такие пустяки, как чаепитие по поводу встречи, а сразу перешли к делу.
— Предложенное Резчиком знакомство Ту с Врассунами — хорошее начало, но это всего лишь начало.
— Верно, — согласился Убийца. — Если мы хотим подобраться к бандиту Ту как можно ближе, нам необходимо завоевать его доверие. Другого способа контролировать такого человека, как Ту Юэсэнь, не существует.
— Я уже довольно близка к нему, — сказала Цзян, и в ее голосе прозвучала странная гордость.
— Лежа на одной подушке, можно находиться близко к человеку, но не к его сердцу, — ответил Лоа Вэй Фэнь, — а сердце Ту Юэсэня — в том деле, которому он себя посвятил. Я намерен подобраться к нему именно через это.
— В спальне мужчины говорят о таких вещах, о которых они даже не заикнутся в любом другом месте. Ту желает отомстить фань куэй и считает, что наилучший способ сделать это — одержать верх в торговле опием. Я поддержу его в этой мысли.
Лоа Вэй Фэнь кивнул в знак согласия. Впрочем, с этим согласился бы любой из живущих в Шанхае. И тут Цзян шокировала Убийцу.
— Я внушу ему мысль о том, — сказала она, — что единственный способ занять место в опийном бизнесе — это напасть на один из больших кораблей фань куэй.
Лоа Вэй Фэнь буквально оторопел. Еще никто и никогда не нападал на торговые корабли Британской восточно-индийской компании.
— Но каким образом?
— Это уж мое дело. А твое заключается в том, чтобы быть наготове. Следовать за ним — и в тот момент, когда он нападет на корабль, стать для него незаменимым помощником. Такой человек, как Ту Юэсэнь, подпустит к себе такого человека, как ты, лишь в одном случае: если опасность непомерно велика, а ставки — огромны. Он не дурак, а ты явно не похож на заурядного бандита. Мы можем рассчитывать, что Ту примет тебя лишь в том случае, если будет сбит с толку и пребывать в отчаянии. А нам нужно одно — чтобы он принял тебя, Лоа Вэй Фэня, в качестве Красного Шеста клана тонгов, входящего в «Праведную руку».
«Так же, как Сказительница приняла моего тезку», — подумал он.
К утру они закончили обсуждение последних деталей плана по приручению бандита Ту.
— Не хочешь ли поделиться со мной остальными планами? — спросил Лоа Вэй Фэнь.
— Почему ты думаешь, что у меня есть еще какие-то планы?
Она не успела закончить фразу, а Лоа Вэй Фэнь уже недоверчиво качал головой.
— Опасно недооценивать главу Гильдии убийц, — с улыбкой произнес он.
— Ты прав, Лоа Вэй Фэнь. — Цзян смущенно потупилась и кивнула. — Каждый из нас использует собственное оружие: ты — свои навыки, я — хитрость, свою и моих дочерей. — Она подняла глаза на сильного мужчину и спросила: — Чаю?
— Будь так добра, — склонил он голову.
Глава десятая
ИГРА В ПЛОТ
Апрель 1893 годаКрасные Шесты бандита Ту и он сам сидели вокруг большого круглого стола в частной столовой Цзян. Они разразились восторженными воплями, когда младшая дочь мадам, Инь Бао, скинула маленькую вышитую шелком туфельку и продемонстрировала крохотную, не больше трех дюймов длиной, ножку, свой «золотой лотос». Молодая куртизанка поставила туфельку в центр стола, а затем поместила в нее высокий и тонкий бокал с шампанским.
— Не хотят ли джентльмены сыграть в плот? — с очаровательной невинностью спросила она.
В ответ раздался хор одобрительных выкриков. Через несколько секунд бандиты уже скандировали:
— Плот! Плот! Плот!
Инь Бао присела, и ее обнаженная ножка исчезла под юбками. С улыбкой скромницы, она сунула руки под юбки и через несколько мгновений достала оттуда вторую туфельку. Держа ее за шелковые ленты, она принялась крутить туфельку над головой. Затем выпрямилась и поставила туфельку в большую стеклянную чашу, стоявшую рядом. По ее губам скользнула улыбка соблазнительницы.
— Значит, вы хотите поиграть в плот, верно? — вновь спросила она.
Мужчины не могли отвести глаз от ее босых ног. Инь Бао позволила им поглазеть несколько секунд, потом снова присела, скрыв предмет их вожделений под юбками. Та быстрота и легкость, с которой она перешла от образа смущенной девственницы, удивленной самим фактом того, что у нее есть «золотые лотосы», к образу опытной куртизанки, открыто бросающей мужчинам вызов, демонстрируя им свои чувственные ноги, была одной из причин той славы, которую она снискала себе в мире ночных бабочек Шанхая. Остальной частью своей славы младшая дочь Цзян была обязана удивительному искусству больших пальцев ног, которые творили чудеса, когда два ее «золотых лотоса» обхватывали «нефритовое копье» мужчины.
— Итак, мы готовы начать игру? — невинным тоном спросила она, поднявшись и вновь открыв жадным взглядам сидевших за столом свои крохотные ножки. Заметив, что мужчины затаили дыхание, Инь Бао испытала удовольствие.
«Власть всегда доставляет удовольствие», — подумала она, двинувшись маленькими шажками вокруг стола и держа в вытянутых руках большую стеклянную чашу со второй туфелькой.
Мужчины наклонялись, чтобы рассмотреть ее ноги. Возле двух самых могущественных из них она остановилась и положила ногу им на колени. Мужчины стали нежно поглаживать ее, а на лице девушки появилось выражение блаженства, которого на самом деле она не испытывала. Мужчины пожирали глазами ее босые ноги, а затем бросали семена лотоса в туфельку, что находилась в чаше. Если семечко не попадало в туфельку, Инь Бао под восторженные вопли сидевших за столом назначала промахнувшемуся наказание. Оно заключалось в том, чтобы выпить от одного до пяти бокалов шампанского — таких же, как тот, что стоял в другой туфельке.
