Но какими бы мобильными ни были берлинцы – в силу обстоятельств либо по собственной воле, – все они проникнуты духом Киеза Киез – это деревня в городе, несколько улиц с неповторимым колоритом, отмеченных печатью собственной уникальности. И где бы люди ни жили, они навсегда остаются верными каждый «своей деревне». Моя подруга Кордула – журналистка на немецком телевидении – имеет средства жить в центре города, но ее душа в Штеглице, округе на юге Западного Берлина, вблизи Бранденбурга, американского сектора, с его казармами, ночными клубами, сигаретами из светлого табака. Ее детство и юность сохранили привкус «холодной войны». Она выросла в страхе перед русскими танками, находящимися в двух шагах от ее дома. Новый Берлин никогда не поселится в Штеглице, он отправится за окружную дорогу, ведь там так здорово! Но Кордулу это не соблазняет – здесь она у себя дома и, как добропорядочная берлинская цыпочка, будет драться за свой Киез когтями и зубами.
«Праздные» будни фриланса
Работа кипит! Уф… Я сижу в тесном окружении других посетителей за столиком кафе перед латте-макиато с шапкой пены сверху. Я заканчиваю статью, одним глазом поглядывая на свой профиль в Фейсбуке, счет в Твиттере и на последние удручающие новости на Ютубе. Рядом со мной целая вереница помешанных на своих компьютерах людей. В касках диджеев на головах, они потеют над сегодняшними заказами: закончить разработку сайта, сделать проект дизайна, перевести сценарий, подготовить альбом шаржей для рекламной кампании…
Мы все сидим, не доставая ногами до пола, на высоких стульях в кафе на Санкт-Оберхольц. Сидим вдоль окна, из которого открывается вид на шумный и многолюдный городской узел, на Розенталер-платц. Мелодии, сопровождающие нашу работу, такие же обволакивающие, как и пена напитков, которые мы пьем. Музыка «электро» с ее деликатными модуляциями, нет даже и речи о том, чтобы увеличить звук – мы же можем обеспокоить тех, кто предпочитает свой айпод. Никаких стрессов, никакой нервотрепки. Добро пожаловать в мир богемы цифровых технологий. Bo-nu («Бо-ню» от Bohème numérique), как нас здесь называют, заполонили все кафе центра, и развлекаются они здесь столько же, сколько и работают. «Я разослала три или четыре эсэмэски, послушала грув (стиль музыкального исполнения) одного диджея, отредактировала досье, что-то заказала в баре… Работа, отдых? Где граница? – спрашивает себя крупная рыжеволосая молодая женщина справа от меня. – Мой кофе, мое бюро, моя жизнь…» С появлением в городе этих новых берлинцев, по большей части независимых работников, оказавшихся на мели в начале трудовой деятельности, количество баров на Санкт-Оберхольц стало расти с такой же скоростью, с какой спам проникает в наши почтовые ящики, с той только разницей, что в отличие от спама их встречают довольно благожелательно. А что же касается латте-макиато, любимого напитка этого нового поколения берлинцев, обходящихся без офисов, без определенных часов присутствия в них, то он стал настолько популярен, что появился новый термин: «латте-макиатизация города». Так что же это, работа или развлечение? Однажды в пятницу я провела исследование среди Во-nu…
8.30. Я начинаю свой рабочий день рано, по-немецки, ведь ясли закрываются в 17 часов, а мне предстоит столько всего сделать. И вот я появляюсь перед заветной дверью Studio 70, отремонтированного с иголочки офиса коворкинга (совместной работы), расположенного на севере от Нойкёльна. Сайт Интернета пообещал мне теплую и дружескую деловую обстановку, где все работают за общим большим столом, паузы на кофе (бесплатно) в частном баре в холле при входе и даже цветной принтер. Но дверь оказалась закрытой. Объявление, нацарапанное от руки, гласит, что офис будет открыт с 10 до 18 часов. Первое наблюдение: представители богемы цифровых технологий не надрываются на работе.
10.00. Возвращение в Studio 70. В глубине второго заднего двора дверь по-прежнему остается закрытой. В этот раз не может быть и речи о том, чтобы вернуться домой. Я устраиваюсь в булочной по соседству, непрезентабельном заведении, где пахнет хлебом промышленной выпечки, химическими средствами по уходу за домом и плохим кофе. В Берлине почти все булочные оснащены дешевыми кофеварками. Я заказываю латте-макиато, который вряд ли доставит мне удовольствие. Наблюдение второе: Bo-nu берегут свои нервы и никогда не доводят себя до стресса.
10.20. Предпринимаю третью попытку проникнуть в помещение и в этот раз вижу на двери еще одну прилепленную бумажку с номером мобильного телефона «на случай, если дверь будет закрыта». Дзынь-дзынь, алло? «Я уже в пути, сейчас приеду».
10. 28. Наконец-то свершилось – появился огромный берлинец в военных штанах и толстовке с антиглобалистскими значками и эмблемами. Маттиас – иллюстратор школьных учебников, завсегдатай Studio 70 и один из немногих, заключающий месячный контракт с офисом. Обзорная экскурсия по помещению. Декор сногсшибательный. Сотрудникам удалось превратить серые промышленные мастерские в модное и располагающее пространство. Бар со старыми креслами, обитыми потертой кожей (куплены на блошиных рынках), транзисторным приемником на подоконнике и сверхсовременной кофемашиной последнего дизайна отвечает всем моим ожиданиям. Очень берлинское смешение стилей и эпох в антураже шикарного ремонта под металлическими прожекторами бывшего цеха по производству металлоконструкций. Хотя за перегородкой до сих пор стоит ремонтное оборудование с механизмами, которые клепают, сваривают и полируют все что угодно… Небольшая деталь, которая сразила меня наповал. С наступлением вечера, когда коворкеры (то есть совместно работающие) падают с ног от усталости, перегородка превращается в киноэкран. На кухне стоит кровать, где можно подремать, и есть настольный футбол.
10. 55. Мы с Маттиасом наконец принимаемся за работу, каждый устраивается на противоположном конце большого общего стола. Реализация моих планов на сегодня займет не менее двух часов.
12.00. Мы с Маттиасом, как два каторжника, по-прежнему трудимся в Studio 70 в одиночестве. Маттиас: «Да, конечно, по пятницам здесь часто бывает безлюдно. Для некоторых уже наступили выходные!»
12. 40. Звонит мобильник Маттиаса. Он просит у меня разрешения поговорить по телефону, не выходя из комнаты. В теории телефонные разговоры в офисе должны происходить либо в баре, либо в переговорной комнате, если она свободна. Думаю, что у Маттиаса бывают на этой почве конфликты с коллегами. Ему нужно вернуться домой. Мы даем друг другу по двадцать минут, чтобы кое-что доделать.
13.00. Перерыв на обед. Маттиас запирает студию.
14.14. Я снова на месте! Маттиас уже за работой с наушниками на голове. Но, к моему удивлению, я вижу, что пришло пополнение. Появилась еще одна женщина. На ярко-красном «Макинтоше» (компьютер) Свения доводит до совершенства бизнес-план книжного магазина, расположенного в нескольких улицах отсюда, этот магазин она собирается открыть через неделю. Свения почти все лето провела в студии, работая над проектом, используя также переговорную комнату и даже гигантский экран для проведения презентаций для инвесторов. Она только что расторгла свой контракт со Stidio 70. После трех месяцев аренды по 148 евро теперь она будет платить поденно (10 евро в день), если у нее возникнет необходимость доработать кое-какие детали.
