Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Эльвёр вздохнула. Сплошной туман впереди, ничего не ясно. И стоило ли готовить себя к сопротивлению там, в далеком Миклагарде? Вполне может статься, что все посольство Харальда-конунга сгинет по дороге, исчезнет без следа.
Дальний путь страшил – и манил. Какие чудовища встретятся им по дороге? Какие дикари поджидают в засадах?
Воины Эйнара долго и со вкусом рассуждали о встречах с лесными людьми, что живут в Гардах и выходят на берега рек и речушек, озер и проток пути «Из варяг в греки». Эти лесовики невидимы, а их стрелы метки.
Южнее, на великой реке Непре, живут робкие славины, этих бояться нечего, но земли их – узенькая полоска между лесом и степью. А вот в степи…
Там кочуют печенеги, племя кровожадное и воинственное. Печенеги пасут свой скот или угоняют его у хазар, с которыми соседствуют. Кочевники никого не боятся, они вольны как ветер и презирают оседлые народы за их тягу к земле, ибо пажити, даже обширные, всего лишь клочок необозримого пространства.
У печенегов нет лодей, но есть лошади – все кочевники отличные наездники, и это придает их набегам стремительность. Они налетают, как буря, убивают, грабят и рассеиваются по бесконечной степи.
Непр – река широкая, с берега до скейда не достанешь даже из лука. Но на середине пути находятся пороги, где свободно не проплывешь, а самая опасная гряда – Айфор. Там острые камни и стремнина, которую не одолеешь по воде, даже бичевой не проведешь суда, шагая по берегу и придерживая скейды за канаты. Приходится выволакивать суда на сушу и волочить целых шесть верст. И это самый опасный момент – почти все будут заняты тем, чтобы тянуть, толкать и удерживать скейды, перетаскивать груз, и лишь малое число людей удастся выделить в охрану.
И если в этот самый момент нападут печенеги…
Плохо будет. Сорок воинов – это сила, но они не устоят перед ордой. Кочевники сомнут викингов, одолеют числом…
…Скейд Пешехода с громким названием «Морской ястреб» приблизился, и Эйнар прокричал:
– По Вуоксе не пойдем, финны перекрыли реку, повалив сосны! Гаденыши… Двинем по Нюйе![28]
– Понял! – ответил Торир-кормщик, поводя рулевым веслом.
Оставляя пустынные берега Эйстланда по правому борту, караван проследовал к полноводной Нюйе.
Ее устье было разбито руслами и протоками на целую кучу островов, скалистых или болотистых. Текла река плавно, но мощно, и одних парусов стало не хватать – гребцы взялись за весла.
Дремучие сосновые леса подступали к самому берегу, и разглядеть, что или кто прячется за могучими стволами, было невозможно.
– Особо не высовывайтесь, – ворчливо сказал кормщик, обращаясь к гребцам, – здешние ингры[29] – народ злобный. Они сначала стреляют, а потом смотрят, стоило ли…
– Ой, медведь! – воскликнула одна из девушек.
– Где?
– Да вон! Стоит!
Косолапый стоял неподвижно, свесив передние лапы, и выглядел забавно. Насмотревшись на скейды с кноррами, он лениво повернулся и стал драть когти об дерево – кора так и летела ошметками.
Посольство медленно проследовало до самых порогов. Здесь большая часть народу сошла на берег, взявшись тащить корабли за канаты. Пока одни впрягались, другие сторожили.
Медленно, со скоростью неторопливо шагавших путников, караван двигался вдоль правого берега, держась в стороне от мели.
Река здесь разливалась вольно, на целый перестрел[30].
А сразу за порогами открылась небольшая крепостца, окруженная мощным частоколом, – это был форпост Гардарики. Тутошние бойцы, почти сплошь ингры, служили Рюрику-конунгу, оберегая пограничье.
Эйнар Пешеход являл собой потрясающе миролюбивого мужа. Когда ворота крепости открылись и навстречу викингам вышла пограничная стража, он лично поприветствовал их предводителя, самого кунингаса, как переиначили звание конунга в Ингерманланде.
Переговоры были коротки. Кунингас, обряженный в дорогую кольчугу, в шлеме, украшенном золотой насечкой, важно прошелся мимо причаливших скейдов. Оглядел их, покивал – и дал «добро».
И двинулся караван дальше, выгребая в озеро Нево[31].
Волна здесь была крутая, зато и простору хватало. Подняв паруса, корабли взяли курс на юго-восток, где крылось устье Олкоги.
Гребец, что ворочал веслом неподалеку от Эльвёр, покосился на девушку.
– Радуешься небось? – спросил он, шамкая.
– Чему? – буркнула дочь Освивра.
– Ну как же! Дальние страны увидишь, во дворце жить будешь… Самому ампиратору достанешься!
– Я не добыча, чтобы кому-то доставаться, – холодно сказала Эльвёр. Вспомнив одну из присказок Эваранди, она добавила: – А «ампиратора» этого я в гробу видала!
– Когда? – удивился весельщик.
– Не когда, а где. Это поговорка такая.
– А-а…
Девушка посмотрела на гребца. Тот уже пожилой был, лет за сорок человеку, и, видать, битый жизнью.
– А ты уже ходил в Миклагард?
Гребец усмехнулся довольно кривовато.
– Я там родился, девонька.
– Так ты ромей?
– Да бог его знает кто я… Отец мой, наверное, рыбаком был, выходил в Понт на ловлю… Понт Эвксинский – это то самое море, которое вы зовете Русским. Я только и помню, что лодку, рыбу, бородатого мужика, что сеть забрасывает… Арабы меня словили, а варяги, которые в охране базилевса служат, освободили… лет через пять после поимки. Я уже и язык родной забывать стал, и вот вернулся. А куда? Отец утонул вместе с лодкой, хижину нашу давно соседи разграбили, она потом сгорела. И что мне, подаяние просить? Так нищим просто так в Миклагарде не станешь, надо сначала заплатить тем людям, что верховодят над попрошайками, да и потом отдавать часть того, что выклянчишь. Не по мне это. Вот и напросился с варягами сюда, на север. Воины как раз возвращались до дому, плату щедрую получили от базилевса, товару всякого накупили. Вот и взяли меня. Так и вырос я в Альдейге, а потом как-то раз помог Ториру Лысому – толмачом поработал, – он и зазвал меня к себе. Платит хорошо, не обижает, чего еще надо?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
