– Нет, об этом знаю только я.
– Почему же он не рассказал об угрозах Батлеру? Ведь можно обратиться в службу безопасности ООН.
– Он боится, что это только усугубит его положение. Кому нужны проблемы? Он и так висит на волоске, а тут еще эти истории. Легче избавиться от проблемного сотрудника, чем разбираться во всей этой чертовщине.
Арина с сомнением покачала головой. Ей эта логика показалась не очень убедительной.
– Вы не можете понять его. Вы не пережили того, что он. Салем никому здесь не доверяет, и я его понимаю. Сейчас каждый за себя, и все против всех.
– Я могу с ним поговорить?
– Нет, что вы! Он просил никому ничего не рассказывать. Он не исключает, что все это исходит от сирийских спецслужб, хотя мне в это не верится. Я счел необходимым поделиться с вами этими деталями. Я знаю, что вы пытаетесь разобраться в том, что происходит в комиссии, и хочу, чтобы вы имели насколько возможно полную картину. Но еще раз прошу вас никому не рассказывать о том, что я вам сказал.
– Я считаю это неправильным, – возразила Арина. – Анонимки – одно, а угрозы и попытка покушения – другое. Я считаю, что нужно предупредить полицию или хотя бы нашу службу безопасности.
– Я прошу вас этого не делать! – повысил голос Чоудхури. – Человек мне доверился, и я не могу подвести его.
– Хорошо, если вы просите, то я не буду. Но… – опять начала Арина.
– Прекратим этот разговор. Я имел возможность убедиться, что вы человек правдивый. Раз вы мне обещали – вы сдержите слово. Не так ли? – Чоудхури посмотрел на часы. – Извините, мне пора идти, меня ждут.
Вернувшись в библиотеку, Арина просмотрела отобранные книги, сделала копии нужных ей материалов и решила прочитать все вечером. Пора было возвращаться в Дивон.
Дома ее ждал сюрприз. Войдя в квартиру, она удивилась, увидев, что Олег уже дома. Как правило, он возвращался позднее ее.
– Олег?! – позвала она.
Никто не ответил. Арина вошла в гостиную. Сначала она даже не поняла, что это такое. Из угла комнаты к ней двигался огромный красный бант. Присмотревшись, она увидела, что бант движется не по воздуху, а на четырех лапах. Из-за широкой красной ленты выглянуло сначала одно черное ухо, потом второе, а потом к ушам приложилась черная же бородка. Вскоре у ее ног оказался лохматый щенок. Изначально бант был повязан так, чтобы находиться у него на спине, но он сполз и почти совсем закрыл морду. Щенок ткнулся носом ей в ногу. Арина, почувствовав это такое знакомое прикосновение, ойкнула, наклонилась, подхватила его и прижала к щеке. Пахнуло теплой вязаной кофтой и немного маленьким ребенком – тем неповторимым запахом, который исходит от теплой со сна головки младенца.
В гостиную бочком пробрался Олег. Увидев, что Арина нянчится со щенком, он расслабился и уже спокойно подошел к ней.
– Ну как, хороша?
– Это тоже девочка?
– Да.
– Боже мой! Вылитая Типочка!
В семье Арины всегда держали собак. Когда они поженились с Олегом, она хотела завести собственную собаку, но они уехали в Бангладеш. Там они не решились ее купить. Жара, масса инфекций. Вернувшись в Москву, Арина вышла на работу. Покупку собаки опять пришлось отложить. Зато когда они приехали в Женеву, то сразу решили: вот он момент, наступил наконец.
Но тут возникло совершенно непредвиденное препятствие. Никак не могли сойтись на породе будущего домашнего питомца. Арина выдвинула одно условие: собака не должна быть большой.
Но небольших собак было множество, и каждый член семьи ратовал именно за ту, которая ему глянулась больше других. Олег непременно хотел французского бульдога. Дочь завопила: «Нет! Это же такой уродец! Он мне по ночам будет сниться! Не хочу!» Тогда Олег где-то достал фотографию бульдога и поставил на письменный стол, чтобы все убедились, что в его уродливости есть свое очарование. Через месяц все сошлись на том, что действительно в этом что-то есть. Этакий очаровательный уродец. Поехали на смотрины в семью, где был французский бульдог и предвиделось потомство. Приехали, посидели и уехали с твердым отказом Арины принять в семью такого пса.
– Почему? Он же очаровашка! – Олег не понимал, в чем дело.
– А ты слышал, как он дышит? Молодой пес, а такая одышка.
– Они все так дышат. Для французских бульдогов – это нормально.
– И ты хочешь, чтобы я целый день слушала это надрывное сопение и страдала? Теперь я понимаю, почему пишут про них, что они часто страдают сердечными заболеваниями. Я только об этом и буду думать – когда у нашей собаки случится инфаркт? Нет!
В то время они еще жили в Женеве. Как-то в воскресенье они всей семьей гуляли в парке Шато де Пант, неподалеку от ООН. Вдруг на тропинку им навстречу выскочила маленькая черненькая собачка. Она была какой-то совершенно не известной им породы, но все разом влюбились в нее. После многих приключений им удалось приобрести именно такую же. В их семье появилась Типи, карликовый шнауцер. Ее испанское имя, доставшееся им по наследству от тех, кто продал щенка, очень легко превращалось по желанию в совершенно русское – Типочка. Арина, когда сердилась на нее, говорила: «Ну и Типка же ты!» Но сердиться на Типи можно было только в шутку. Никаких серьезных поводов для недовольства собой за все одиннадцать лет своей жизни она не дала никому из них. По-настоящему она расстроила их единственный раз – когда заболела год назад, зимой. Арина долго лечила собаку, но у нее оказалась опухоль в легком – собаки тоже страдают онкологическими заболеваниями. Типу пришлось усыпить полтора месяца назад, под самую Пасху. Каждый раз, возвращаясь домой, Арина по-прежнему ждала: вот сейчас из гостиной или из кухни, чихая и радостно виляя задницей, выбежит Типочка. Она очень тосковала по ней.
– Олег, ты с ума сошел! – Арина, до этого возившаяся с щенком, пришла в себя. – Зачем же ты купил сейчас? Я же работаю!
– Ты так тосковала по Типи, что я сразу позвонил в питомник. У них, как всегда, очередь, но я очень просил, и они обещали сообщить, если вдруг кто откажется. И вот на днях позвонили. Какой-то клиент отказался. Щенку уже пять месяцев, они не могли больше его держать, хотели срочно продать. К тому же девочка. Вот я и решился. Ты сердишься?
– Ты что? Как я могу сердиться! Такая прелесть!
– А как мы ее назовем? Давай Чернушкой, – предложил Олег.
– Ты еще черноплодкой ее обзови! – возмутилась Арина. – Уж лучше ягодное имя, чем грибное.
– При чем здесь гриб?
– Ну как же? Есть такие грибы – чернушки, мы их всегда мариновали. Помнишь, ты ел их у мамы?
– А… Мы их подкопытниками называли. А может, дуньками…
– Нет, дуньки – это те же свинушки. Послушай, мы грибы сейчас обсуждаем или что?
– Ну хорошо, как тогда назовем?
– А что если так и оставить – Типи? – предложила Арина. – Мне так это имя нравилось. Типочка, Типуша. Оно легко с суффиксами монтируется, столько можно всего изобразить.
