— Я и сама не знаю. Она когда-то жила поблизости, у нее был там дом. Там ее могли знать. Впрочем, это не так важно, — улыбнулась Катрин.
— Если не хочешь говорить, не надо. Закажем еще что-нибудь?
Катрин накрыла руку Себастьяна ладонью.
— Пойдем в отель. Ты же сам сказал, что во мне проснулась чувственность. К тому же теперь я не стесняюсь делать то, чего мне на самом деле хочется. А хочется мне тебя.
И наступившая ночь была такой же чудесной, как и предыдущая. Катрин со страстью, которой раньше и подозревала в себе, отдавалась этому сильному и умелому мужчине, забывая обо всем, что свело их вместе. И о том, что, возможно, где-то в этом городе другая женщина сейчас ждет этого красивого сильного мужчину, который обнимает Катрин и шепчет ей безумные слова, от которых она испытывает почти физическое наслаждение. Себастьян, хоть и намного старше Катрин, был неутомим в любви, и подчас девушке, изнемогавшей от сладкой неги под его горячими поцелуями и ласками, приходилось просить своего спутника пощадить ее и ненадолго остановиться, чтобы передохнуть.
Глава 13
На следующий день они поехали в горы. Когда они выбрались наконец из города и Катрин увидела перед собой горную дорогу, у нее перехватило дыхание, и она прерывисто вздохнула. Себастьян чуть снисходительно взглянул на девушку, истолковав вздох как испуг:
— Это не такой высокий перевал, да и дорога очень красивая. — Он успокаивающе улыбнулся, думая, что она боится высоты. — К тому же остановимся там лишь на одну ночь, утром спустимся в долину.
Катрин улыбнулась в ответ, ну не говорить же ему, что вот так просто на нее нахлынуло счастье, глупо как-то, и к тому же ей казалось, что она не сможет объяснить это внятно. Сейчас ей было совершенно все равно, что завтра они, возможно, расстанутся навсегда. Какое-то время они ехали молча, Катрин завороженно смотрела в окно то на расстилающуюся под ними долину, то на вьющуюся впереди дорогу и фиолетовый бок горы, вдоль которого они ехали. Катрин лишь восхищалась окружающей красотой.
Они останавливались на заправках, заходили в придорожные кафе, чтобы выпить чаю с пирожными или удивительно вкусными местными пирогами. Себастьяну нравилось баловать ее, видеть искреннее восхищение Катрин всем увиденным. Она продолжала много фотографировать, правда теперь чаще направляя объектив на Себастьяна, а не на природные красоты. Она поражалась, что в дольно солидном возрасте он сохранил почти мальчишескую грацию, граничащую с очаровательной угловатостью подростков. Иногда ей приходило в голову, что он, возможно, вспоминал сейчас и других женщин, с которыми бывал здесь, мимолетные увлечения или более серьезные истории, но сегодня это не задевало ее, она решила, что насладится сполна их последним днем.
Был уже вечер, когда они подъехали к гостинице на перевале, на самом берегу горного озера. Старинный крепкий дом, привыкший к снежным зимам и ветреной осени, летом смотрелся как старик, даже в жару кутающий свои старые кости в теплый плед. Но на террасе, нависшей над озером, стояло несколько столиков, покрытых клеенкой, окна в номерах на втором этаже были открыты, и легкие белые занавески медленно шевелились под ветром.
Прежде чем снять номер, они, припарковав машину на полупустой стоянке перед отелем, пошли на берег озера. Себастьян тоже достал фотоаппарат и, пока Катрин, восхищенно замерев на берегу, разглядывала облака, окрашенные садившимся за горы солнцем и удивительного цвета воду, фотографировал девушку. Вот она шагнула в луч заходящего солнца и стала лишь силуэтом на фоне роскошного солнечного блика на водной глади. Кадр. А вот она обернулась, и ее темные волосы взлетели, обрисовав нимбом узкое, с правильными чертами лицо. Кадр. А вот она улыбнулась озорной улыбкой подростка. Кадры, кадры, кадры…
— Я есть хочу, — притворно-жалобно произнесла Катрин, и они направились в гостиницу, где немногословный хозяин провел их в номер, состоящий, казалось, лишь из одной огромной кровати. Они оставили вещи и спустились в гостиничный ресторанчик, где заказали обильный ужин и вино.
Когда они уже заканчивали трапезу, в почти пустой ресторан вошел пожилой господин, явно постоялец гостиницы. Он направился к столику у самого окна и тяжело опустился на стул. Когда ему подали ужин, то казалось, он ел не замечая, что у него в тарелке, и все время, не отрываясь, смотрел в окно.
— Что ты так разглядываешь его? — Себастьян тронул Катрин за руку.
— Не знаю, — откликнулась она. — Довольно странный субъект. По-моему, он тоскует о чем-то. Возможно, когда он был молод, то бывал здесь со своей возлюбленной, а потом они расстались. И он до сих пор вспоминает, как они были здесь вместе, и страдает.
— Ты моя выдумщица, — шутливым тоном прервал ее Себастьян. — Перестань так откровенно глазеть на него, а то я начну ревновать.
— Может, именно этого я и добиваюсь.
— Ревность — глупейшее чувство, но вы, девушки, часто бываете такими собственницами. Не можете понять, что человек не принадлежит другому, он не вещь, — неожиданно серьезно сказал Себастьян.
— Твои девушки, наверное, часто ревновали тебя. — Катрин пыталась снова придать разговору легкий тон. — Ты ведь изменял им.
— Не люблю этого слова, — сказал Себастьян. — Я никогда не изменял любимым женщинам в том смысле, что никогда не предавал их. Если я говорил, что люблю, — это была правда, и никакие легкие интрижки не могли повлиять на мое отношение к любимой. К тому же, если это и случалось, я тщательно все скрывал. А если с женщиной у меня был только мимолетный роман, я тоже честно говорил ей, что не могу предложить ничего большего. Я, кстати, расстался с первой женой именно из-за ее ужасающей ревности, она постоянно устраивала мне сцены.
— Но, видимо, за дело, — сказала Катрин, вдруг снова представив себе ту женщину, которая где-то ждет сейчас Себастьяна, и ту, другую Катрин, которая сходила с ума из-за анонимок, обвиняющих Себастьяна в неверности. Как же наивен он был, утверждая, что его любимые ни о чем не догадывались. Анонимки… Катрин не хотелось сейчас думать об этом, но впервые у нее мелькнула одна страшная догадка. Девушка даже тряхнула головой, чтобы отогнать неприятные мысли. Себастьян улыбнулся.
— Послушай, неужели у нас нет более интересного занятия, чем обсуждать мои прошлые романы? — лукаво спросил он.
Когда Катрин проснулась на следующее утро, Себастьян сидел на постели спиной к ней.
— Привет! — Она ласково провела ладонью по его спине.
Себастьян оглянулся.
— Послушай, мне надо сегодня ехать домой, — виновато сказал он.
— Я понимаю, — кивнула Катрин. — Отвези меня в Лозанну, я сяду там на поезд до Парижа.
Себастьян молча кивнул и поднялся. Катрин тоже встала и подошла к нему. Обняв Себастьяна за плечи, она прижалась щекой к его плечу.
— У нас разные жизни, — тихо произнесла она. — Ты сам это сказал. — Катрин не поднимала головы, боясь, что Себастьян увидит слезы, предательски наворачивающиеся ей на глаза. Чтобы хоть как-то скрыть свое настроение, она начала лихорадочно быстро собирать вещи, не глядя засовывать в сумку всякие мелочи.
