— С мужчинами, привлеченными моей необыкновенной сущностью. Вовсе я этого не хочу. И с Джемсом получилось как-то нехорошо…
— Знаешь, изменить свою личность не так-то просто.
— Ну, можно попытаться, — пробормотала Ким, — например, меньше говорить, выглядеть более замкнутой…
— Ничего у тебя не выйдет! — рассмеялся Сэм.
— Можно еще поселиться в пещере и никогда не выходить на свет божий.
— Но это ужасно скучная жизнь. — Он сел рядом. — Или ты позволишь мне присоединиться к тебе в изгнании?
Ким не смогла больше сдерживаться и тоже расхохоталась.
— Боюсь, я безнадежна. Бедняга, ты заполучил в жены легкомысленную особу.
— Вовсе я не это имел в виду. Просто сказал, что в тебе есть природное очарование и сексуальность. — Сэм придвинулся чуть ближе, ловя ее взгляд. — Ким, ты — настоящая женщина.
Она отодвинулась от него на самый край дивана, испуганная, заинтригованная, сердце бешено бьется…
— Нет, только не говори, что ты тоже… — Нотка отчаяния прорвалась в ее голосе.
— Конечно, и я тоже. — Сэм взял ее за руку. — Ты — моя жена.
Тон легкий, шутливый, и все же на какой-то момент ей показалось, что он говорит вполне серьезно, — в глазах его промелькнуло что-то темное, дикое.
— Не играй со мной, Сэм! — Она выскользнула, поднялась с дивана и заявила резко: — Я голодна, пойдем ужинать!
На следующий день в номер внесли невероятный, огромный букет экзотических цветов. Ким в изумлении смотрела на корзину, тут же наполнившую все помещение тонким благоуханием. Вынула за краешек крохотную карточку: от Джемса…
«Дорогая Ким, не откажи принять эти цветы, прошу меня извинить за неподобающее поведение вчера вечером. Буду рад, если вы с Сэмом поужинаете со мной и несколькими друзьями вечером в субботу. Пожалуйста, позвоните, если согласны». Вежливые слова нисколько ее не обманули: цветы слишком роскошны, чтобы служить извинением, а послание — чересчур формально.
Сэм вернулся в номер часом позже; при виде массы цветов, занимавших весь кофейный столик, лишь слегка приподнял брови и осведомился непринужденно:
— Какого донжуана ты очаровала сегодня?
Ким вздохнула с деланной грустью:
— Сегодня, увы, никого нового — наверно, потеряла навык. Цветы от Джемса.
— От Джемса? Ну-ну, забавно…
Она протянула ему карточку:
— Просит извинить, что подкатывался ко мне вчера вечером.
Сэм прочел.
— И как ты, не против поужинать с ним и его друзьями?
— Мне хотелось бы познакомиться с новыми людьми, — призналась Ким. Джемс ей не опасен, она удержит его в должных границах.
— Ладно, я позвоню ему. — Сэм бросил карточку на столик. — А сейчас приму душ, переоденусь, и мы посмотрим, где бы нам поужинать.
Стоя под душем, Сэм стискивал зубы, стараясь расслабиться: все тело напряжено до предела. Черт бы побрал Джемса с его цветами — не мог удержаться и не приставать к Ким! Для него это просто спорт, а вот сам он чувствует себя так, словно остался за бортом.
Такие эмоции для него нехарактерны, застали врасплох — он не испытывал ничего похожего уже бог знает как давно. И почему вообще злится на Джемса, еще там на кого-то, — неужели ревнует?..
Когда немного спустя Сэм вошел и проследовал через комнату к маленькому бару, Ким оторвалась от журнала. Каждое его движение наполнено такой естественной мужской грацией, уверенностью и обаянием… При виде его все ее чувства обостряются, — зачем ей это?..
— Хочешь попить? — Он вынул из холодильника бутылку с водой.
— Да.
От жары ее все время мучила жажда. Глядя, как Сэм наливает холодной воды в два стакана, она изо всех сил старалась не замечать в нем мужчину. В белых брюках и распахнутой на груди синей рубашке он такой свежий, чистый, так влечет к себе — ей нелегко оставаться равнодушной к нему. Самир Рашид для нее совсем не то что все — его точеное лицо с волевым подбородком, гибкое, с широкими, сильными плечами тело волнуют ее.
— Где бы ты хотела поужинать, Ким? — прозвучал словно откуда-то издалека его голос.
— Лучше в простом местном ресторанчике.
Вчера они сидели в оформленном в восточном стиле очень дорогом, элегантном ресторане: отличная еда, тихая музыка, приятная, спокойная атмосфера. Как раз то что надо, когда еще не опомнишься от смены часовых поясов. А сегодня она уже готова к острой, пряной местной пище и пестрому колориту: пусть будет много красного перца и чеснока, громкая, шумная музыка…
— Ты имеешь в виду «марунг массакан» — уличный ресторанчик? Крошечные столики, ветхие стулья, круглый масляный гриль?
— Вот-вот! Жареные креветки со специями, соте с ореховым соусом — все с пылу с жару!
— Что ж, будь по-твоему. — Сэм присел рядом. — Но сначала… у меня есть кое-что для тебя. — И он потянулся к правому карману.
— Правда? Что это? — Ким ничего подобного не ожидала.
— Я хочу, чтобы ты носила это. — Он протянул ей маленькую, изящную ювелирную коробочку, обитую шелком.
Затаив дыхание, Ким открыла ее — на розовом шелке сияло кольцо с бриллиантом, изысканное, прекрасное…
— О боже, какая прелесть! — прошептала Ким.
— Рад, что тебе нравится.
— Очень! — Она подняла на него глаза. — Бриллиант, надеюсь, поддельный, как раз подходит для поддельной жены.
— Нет уж, моя жена, поддельная или настоящая, будет носить только настоящие бриллианты. — Сэм взял у нее кольцо. — Давай сделаем все по правилам. — И надел кольцо ей на палец.
Бриллиант заиграл, сверкая и переливаясь. Ким смотрела на большую руку Сэма, сжимавшую ее ладонь, на сверкающее кольцо…
— Это не обязательно, Сэм. Обычного золотого кольца было бы вполне достаточно. Я имею в виду…
— А я хочу, чтобы ты носила именно это. — Он обнял ее и поцеловал.
Ким едва слышно застонала, желая, чтобы он остановился сейчас, и одновременно не желая этого. Она рванулась от него с силой, которой в себе не подозревала.
— Сэм…
— Что — Сэм? — Он не отпускал ее.
— Мы не можем, не должны… — Голос ее дрожал — игра оказалась слишком опасной.
— Почему?
Его темные глаза, горящие, полные соблазна, смотрят прямо в ее глаза.
— Сэм, я не люблю играть в игры.
— А кто сказал, что я играю? — нежно проговорил он. — Мне нравится тебя целовать.
— Я здесь, чтобы выполнять свою работу! И я не хочу снова ввязываться в какие-либо отношения… По крайней мере сейчас. Всегда мне попадаются неподходящие мужчины и…
