А дома-то никого и не оказалось. Сиг бросил взгляд на часы на полке у кухонной двери и недоверчиво уставился на них, а потом подошел поближе и встряхнул. Половина шестого! Его не было дома всего полчаса!
С трудом признав этот факт, Сиг стянул с себя мокрый плащ. В конце концов он пришел домой раньше папы, и ему теперь не придется ничего рассказывать. Но мысли его постоянно возвращались к Рэсу.
Он не слышал никаких звуков из подвала, когда оттаскивал от двери стол, которым перегородил выход. Что, если там, в темноте, Рэс разбился или поранился? Никто ведь не знает, что он там, никто, кроме него, Сига. И он будет виноват, если Рэс лежит сейчас там, у подножия лестницы в темноте, возможно, со сломанной ногой, и никто не знает…
Сиг снова посмотрел на часы, думая о поступке, который ему меньше всего хочется совершать, — вернуться в тот дом, чтобы убедиться, что с Рэсом все в порядке. Папа, конечно, скоро придет домой, и если Сиг сейчас уйдет, ему точно придется потом все объяснять.
Рэс — крепкий парень, он, вероятно, уже выбрался из подвала и на пути к дому. Но что если нет? Сиг вновь надел плащ. Потом поднял записку, которую оставила его мать, достал авторучку и добавил несколько слов. По крайней мере папа будет знать, что он был дома и скоро вернется назад.
Не смея больше задерживаться (на случай, если он не сможет заставить себя вернуться туда, к тому дому, в этот дождь и в темноте), мальчик вышел на улицу.
Рэс сидел в темноте. Он уже обшарил руками все вокруг и знал, что находится на лестнице. А что внизу, ему вовсе не хочется знать. Сначала он сердито кричал, а потом гнев прошел, словно холод, поднимавшийся снизу, вытряхнул из мальчика злобу и остался только страх. После этого Рэс просто звал и стучал по двери. Но вокруг по-прежнему стояла тишина, и он понял, что Сиг, наверное, ушел из дома и оставил его одного!
Что же было в той коробочке такого, что так изменило Сига? Странно, но почему-то Рэсу без труда удалось найти ее, словно Сиг оставил какой-то знак для него, совершенно четкий на этом пыльном полу, ведущий к тому листку бумаги, слегка выгнувшемуся кверху над шкатулкой.
В коробочке не оказалось ничего такого особенного — просто картинка-загадка. После всех россказней Сига насчет спрятанных драгоценностей Рэс ожидал обнаружить что-то по-настоящему ценное. Он попытался избавиться от страха, поразмыслив о чем-нибудь другом. Рассуждай логически, всегда говорит Чака. Жаль, конечно, что он ничего не рассказал ему прошлой ночью. Брат ушел на собрание, а когда вернулся домой, они с отцом сильно повздорили. Мама плакала. Неприятности! Одни неприятности в последние дни, когда Чака говорит одно, а отец — другое.
Никто не знает, что он здесь, никто не станет здесь его искать. Он действовал по собственной инициативе, и теперь ему придется выбираться отсюда тоже самостоятельно. Рэс упрямо вернулся к двери, хотя, похоже, в этом не было никакого толку. Однако он не отказался от попыток открыть ее, и в любом случае маленькая полоска света, пробивавшаяся с краев, лучше темноты, окутывающей все вокруг.
А затем он услышал топот ног человека, бегущего по старым половицам. Мальчик напряженно вслушивался в эти звуки. Сиг… Сиг возвращался — и в страшной спешке — из передней части дома. Что он делал все это время? Рэсу в сплошной темноте казалось, что он находится в доме по меньшей мере несколько часов.
Он прижался к двери. Сиг должен выпустить его! Он не может просто так взять и уйти, оставив Рэса запертым здесь… или может? Это всего лишь еще одна уловка белых. Чака велел никогда им не верить… Рэс открыл рот, чтобы закричать. Но вот шаги приблизились к двери. Сиг не должен узнать, что он готов воззвать к нему о помощи — никогда не должен! Ничего не говорить, просто навалиться на него, когда он откроет дверь.
Рэс услышал скрежет двери по полу и, затаившись, стал ждать, пока та не откроется. Но вместо этого раздался какой-то новый звук, заглушённый грохотом грома, звук удаляющихся шагов. Рэс бросился к двери. Она открылась больше, чем до этого, потом снова натолкнулась на стол, но в этот раз щель оказалась достаточно широкой, чтобы Рэс смог протиснуться в нее. А секундой спустя он уже был в кухне.
Что же делал Сиг все это время в доме? Окно все еще открыто, и через него на веранду проникают капли дождя. Уже поздно, Рэс понимал, что лучше бы вернуться домой. Но он никак не мог преодолеть любопытство: он должен узнать, что же задержало здесь Сига. У него с собой собственный фонарик, поменьше, чем у Сига, но его света вполне достаточно. Эта коробочка с кусочками составной картинки-загадки, почему она так важна для Сига? Что если Сиг провел все это время, пытаясь спрятать ее в другое потайное место?
Рэс направился в переднюю комнату. Чехлы с мебели никто не снимал, казалось, что большей ее части никто не касался уже долгое время. Мальчик прошел по коридору к двери в следующую комнату, и там луч фонарика осветил стул, опрокинутый на бок. А на столешнице яркими красками что-то сверкало…
Он быстро пересек комнату и направил луч фонарика, прямо на стол. Тот казался подозрительно ярким. Но там находились только кусочки составной картинки-загадки, и часть из них была сложена вместе, так что получился серебристый дракон. Неужели именно этим и занимался здесь Сиг? Какого черта ему понадобилось сидеть в этой темной комнате и пытаться сложить части старой картинки-загадки, заперев тем временем Рэса, словно это какая-то запретная тайна?
Картина действительно выглядит странно — Рэс видел множество картинок-загадок, но ни одна из них не была настолько красочной. И этот дракон, когда смотришь прямо на него, казалось, шевелится. Но только нельзя быть уверенным, что ты видишь это в действительности, нет, просто чувствуешь это.
И ради этой головоломки Сиг подрался с ним. Однако потом он ушел отсюда, оставив дракона лежать. Рэс протянул руку с намерением смахнуть все картинки в пустую шкатулку. Так Сигу и надо, он сам возьмет ее с собой домой.
Только мальчик вдруг понял, что почему-то не может коснуться этих кусочков и сдвинуть их с места. Внезапно он повернулся и вышел из комнаты. Пусть останется здесь. Кому нужна эта старая картинка-загадка? Она ничего не стоит.
Рэс торопливо пробрался по дому и наконец вылез в окно. Он преодолел уже полпути, когда заметил освещенного уличными огнями Сига, возвращающегося назад. Рэс нырнул в кусты. Неужели Сиг возвращается за своей драгоценной картинкой-загадкой?
Когда Сиг направился прямо к окну и пролез через него внутрь, Рэс, петляя, бросился за Сигом, и, когда тот спрыгнул на пол, он уже был на крыльце и увидел, как тот освещает фонариком дверь в подвал. Потом он исчез за этой дверью. Должно быть, он спускался по лестнице в подвал. Но того, что ищет, он там не обнаружит.
Рэс побежал домой. Пусть белый остается там и охотится — ему это только на пользу. Но почему Сиг вернулся — чтобы снова драться с ним? Рэс был сбит с толку.
Удача была на его стороне, ему удалось пробраться в дом и в свою комнату так, что никто этого не заметил. Из передней части дома доносились голоса Чаки и мамы. Мама казалась рассерженной, что с нею случалось часто в последнее время, когда Чака заводил разговор о действиях его и таких же, как он, борцов за права черных. После того как Чака бросил колледж, мама с трудом выносит их. Как и когда Чака перестал ходить в церковь и начал говорить плохие вещи о том, что проповедник пытается сделать с учениками начальных классов.
