С этими словами Мигель повернулся к спутнице, словно желая проверить, как сочетается с данными апартаментами она.
— Нет! — выдохнула Элис, разглядев выражение его глаз.
Но было уже поздно. Он протянул руку и щелкнул заколкой, поддерживавшей волосы Элис. Бронзовые кудри заструились потоком вдоль лица, по плечам, упали на упругую грудь.
— Так лучше, — довольно усмехнулся Мигель. — Теперь твой вид впечатляет меня гораздо больше.
Его взгляд медленно скользил по локонам, молочной коже, красиво очерченным губам, голубым глазам-озерам. Потом обласкал идеально сложенную фигуру, груди, изнывающие — он знал это! — по его прикосновению, и длинные стройные ноги.
Элис пятилась от него, не понимая, что тем самым лишает себя последнего шанса на спасение: ведь отступая от открытого лифта, она углубляется в квартиру. Ее каблуки тихо постукивали по светлому паркету.
Мигель начал преследование, предварительно быстрым нажатием на кнопку отправив лифт вниз. Элис заметила это и в тот же миг поняла свою ошибку. У нее задрожали губы, сердце гулко застучало в груди.
— Это не смешно… — с запинкой выговорила она.
— Разве я смеюсь? — Мигель принялся медленно развязывать галстук.
И без того огромные глаза Элис расширились еще сильнее, словно она не могла поверить в увиденное. Он же не произнес больше ни слова. В этом просто не было нужды. Ослабив узел, он медленно стянул галстук, и тот упал на пол пестрой змейкой. Затем стал расстегивать верхние пуговицы рубашки.
Элис замерла, машинально поднесла руку к горлу, стиснула пальцами ворот блузки. Наблюдая за ней, Мигель улыбнулся. Потому что понял: Элис обуревают те же эмоции.
— Хочешь остановить меня? — мягко спросил он, продолжая возиться с пуговицами. — Тебе стоит только сказать, и все прекратится…
Вот оно, испытание! Она знала, что балансирует на краю пропасти. Свалиться вниз или обрести твердую почву под ногами — выбирать ей.
У Элис пересохло во рту, горло сжалось, в висках словно стучали туземные тамтамы. Мигель стоял перед ней без галстука, в наполовину расстегнутой рубашке, в разрезе которой виднелась смуглая кожа и темные завитки волос. Ей даже почудилось, что от него повеяло тонким, но чрезвычайно соблазнительным ароматом мужской страсти.
Она посмотрела Мигелю в глаза, и ей почудилось, что там мигает предупреждающая надпись: «Опасно!». Подумай о последствиях, сказала она себе. О Бобе, обо всем, чем рискуешь.
Но она вспомнила, как его губы прижимались к ее губам, и перевела взгляд на рот Мигеля, который и без того постоянно притягивал ее внимание, затем на руки, способные доставить массу изысканного удовольствия. И наконец, обежала взглядом всю фигуру Мигеля. Эта своеобразная инспекция породила в теле Элис новый прилив желания.
Ну и что с того, ведь речь идет всего лишь о физическом влечении. С этим можно жить. Я вволю наслажусь Кальсадой, а потом, когда наступит время остановиться, отпущу его. У меня получится, заверила себя Элис, и в этот миг почувствовала, что сердце, пропустив удар, застучало как сумасшедшее, будто желая предупредить ее о чем-то важном…
О чем она думает? — мелькнула мысль у Мигеля. Что происходит в ее прелестной головке? Никак не решится? Или вспомнила Боба? Последнее предположение пробудило нечто темное, что заворочалось в дальнем уголке его сознания. Он вдруг понял: ему до смерти не хочется, чтобы из уст Элис прозвучало имя Роберта. А раз так, необходимо срочно действовать!
Подступив к Элис вплотную, Мигель зарылся руками в ее густые бронзовые волосы, большими пальцами поднял подбородок, чтобы она не смогла опустить лицо, затем наклонился и припал к ее губам. Пылкость ее отклика потрясла его. Он даже услыхал собственный глухой стон. Элис также издала слабый звук, свидетельствовавший, что она испытывает то же наслаждение, что и он. Осознание этого факта заставило его мужское естество мощно подняться, подобно птице-фениксу из пепла, оставшегося от костра, в котором сгорела злость.
Мигель чуть изменил положение тела, безмолвно призывая Элис поближе. Она прижалась к нему без тени сомнения и обвила руками шею в тот самый миг, когда его ладони заскользили вниз. Они переместились с плеч на спину, мимолетно уловив отзвук лихорадочно стучащего сердца Элис, и остановились на тугих ягодицах.
Поцелуй был горячим, страстным и глубоким. Мигель снова взял контроль над ситуацией. Игра продолжалась. Осталось сделать последний шаг, и…
И как же поступил Мигель?
Прервал поцелуй! Он посмотрел в темные от желания глаза Элис, в которых сияло обещание блаженства, и отстранился.
— Нет.
Элис недоуменно сморщила лоб, ее приоткрытые, припухшие от поцелуя губы дрогнули.
— Нет? — переспросила она с милым смущением.
Он покачал головой и еще раз поцеловал ее, чтобы смягчить удар. После чего хрипло произнес:
— Мы сейчас не будем продолжать. Время неподходящее. Во-первых, нужно осмотреть квартиру, а во-вторых, менее чем через час у меня намечено важное деловое свидание. Пойми, мне совестно заниматься любовью в спешке. Ты заслуживаешь большего, нежели пятиминутная возня в постели. Так что я прошу прощения. В следующий раз все будет иначе, обещаю.
— В следующий раз… — пролепетала она. Казалось, это была единственная информация, которую восприняло ее сознание.
У Мигеля даже язык заныл от желания вновь прильнуть к ее рту. Однако она уже отодвинулась, переместив руки с затылка Мигеля на грудь, в то самое место, где ткань рубашки не защищала кожу от обжигающе волшебного прикосновения ее пальцев. В следующее мгновение Элис оттолкнула его.
Он причинил ей боль, это было заметно. Она чувствовала себя обманутой, униженной и растоптанной. И все же Мигель не мог отделаться от ощущения правильности возникшего у него минуту назад предположения, что, обнимаясь с ним, Элис представляет себе Боба.
Мигель не мог этого допустить. Ни одна женщина, думал он, с прищуром наблюдая за Элис, не должна вспоминать о другом мужике, находясь со мной! А в следующий раз я приведу мисс Слейтон в такое исступленное состояние, что она вообще забудет обо всем на свете!
— Или ты все же предпочитаешь быстренько прыгнуть в постель и управиться с делом за пару минут? — поинтересовался он с иронией, от которой у Элис задрожали ресницы.
— Ну, разве что если ты не способен на большее! — парировала она.
Ого! Молодец девчонка, усмехнулся Мигель. Кажется, в английском языке есть подходящее для данного случая выражение. Что-то о человеке, наступившем на собственную петарду. Лучше не скажешь!
Он от души рассмеялся. Настроение его снова улучшилось. Правда, Элис сейчас готова вцепиться в него подобно разъяренной кошке, ну да ничего. Все можно исправить. Немного усилий, и этот звереныш будет мурлыкать у меня на коленях.
Сейчас влеплю ему пощечину, кипятилась Элис, резко отворачиваясь от него и направляясь в холл. Однако, поостыв, она порадовалась, что столь удачно избежала глупейшей ошибки.
