Некоторое время мы молча изучали друг друга, словно бойцы на ринге перед решающей схваткой.
Я задолго до бунта понял, что Сварисов привык командовать остальными. Есть люди, от которых исходит эманация скрытой силы, независимо от того, какое положение они занимают в настоящий момент, – Сварисов был одним из таких людей.
– Хочешь курить? Или сказать, чтобы принесли тоник?
Начало было многообещающим, но мне не хотелось пить, курить же я бросил еще год назад и не собирался начинать вновь. Кроме того, мне не понравился развязный и излишне фамильярный тон техника. Я решил сразу же все расставить на свои места.
– Вы ведь не тоником пришли меня угостить? Так что давайте выкладывайте, что вам от меня нужно.
Однако Сварисов не торопился начинать разговор. Он окинул меня оценивающим взглядом, достал сигареты с примесью крэга и, устроившись на койке поудобней, выпустил целое облако вонючего дыма, которое, впрочем, сразу же завилось спиралью и унеслось к решетке воздухозаборника, свидетельствуя о том, что хотя бы системы очистки на корабле работали нормально.
– Ну, скажем, мне нужен помощник, старший офицер корабля, – наконец процедил Сварисов, продолжая внимательно рассматривать меня, словно я был вещью, выставленной на продажу.
– Вам? А что, Зунидинов подал в отставку? – Я спросил это со злой иронией, но оказалось, что попал в самую точку.
– Он слишком злоупотреблял крэгом. Так что сейчас вы говорите с новым капитаном корабля.
Я усмехнулся и, по-прежнему не скрывая иронии, произнес:
– Поздравляю. Но прежде чем я приму какое-то решение, я должен знать, как обстоят дела. Не забывайте, что несколько дней меня держали здесь в полной изоляции.
– Это было сделано в целях твоей безопасности. После того как штурмана серьезно ранили, ты стал представлять собой слишком большую ценность.
Итак, кое-что мне удалось выяснить. Каринин остался жив, и это было очень важно. Кроме капитана, только я один понимал, что без штурмана корабль не вывести из этой зоны космоса.
– Так что все-таки произошло? Вы захватили корабль силой. Это мне ясно и так, но сколько человек остались в живых?
– Да все пока еще живы, если не считать тех, кого поджарил наш штурман.
Похоже, он говорил правду. Корабль, в сущности, представлял собой огромную металлическую бочку, все звуки здесь резонировали и передавались по переборкам, так что, если бы началась стрельба, я бы ее услышал. За те два дня, пока продолжалась наша с Карининым экспедиция, даже ремонтные работы не прекращали. Захватить огромный корабль в том случае, если бы даже часть его команды оказала сопротивление, за два дня невозможно. Так что же здесь; черт возьми, произошло? Это следовало выяснить, прежде чем решить, как вести себя дальше.
– Предположим, я поверю, что Зунидинов, накурившись крэга, в порыве раскаяния передал вам управление кораблем, и вся команда молча с этим согласилась. Вы бы в это поверили? – неожиданно спросил я. И тут же пояснил: – Я не собираюсь участвовать в бунте, отягощенном убийствами.
Мое заявление явно не понравилось Сварисову. Презрительная усмешка исчезла с его лица, покрытого следами ожогов и шрамами от былых потасовок, сейчас он смотрел на меня так, как смотрят на пойманное насекомое, решая, пришпилить ли его булавкой или пока повременить.
– Ладно. Ты все равно узнаешь, как обстоят дела. Мы захватили нижние помещения. Все верхние палубы остались без воды, без пищи и без света. Их хватило на три дня. Потом они приняли все наши требования. Зунидинов всем порядком надоел, и теперь весь корабль принадлежит мне. Пока, как я уже говорил, обошлось без крови, а что будет дальше – во многом зависит от тебя.
– Зачем это вам? Что вы собираетесь делать с захваченным силой кораблем? Бороздить просторы космоса до встречи с первым патрулем, который, не вступая в переговоры, вас попросту расстреляет? Ведь о том, что на корабле произошел бунт, на Земле узнают после первой же контрольной передачи.
– А ты когда-нибудь стоял горячие вахты? Там, где работают такие, как ты, всегда тепло и чисто, у вас хорошая зарплата, у вас есть будущее. Мне и моим друзьям терять нечего, наша жизнь слишком коротка, чтобы ею дорожить.
– И все же, что вы собираетесь делать, когда корабль вернется в федеральную зону? Сдадитесь властям или будете ждать патрулей? Наш корабль уже наверняка объявлен пропавшим без вести. Такие корабли очень редко возвращаются, и если это происходит, они привлекают к себе внимание всех карантинных служб. Как только они поймут, что произошло...
– Можешь не продолжать. Я не собираюсь сдаваться федералам. Наша задача намного проще. На окраине освоенной зоны есть небольшие колонии, в которых можно исчезнуть, есть порты, в которых можно продать корабль. Единственное, чего мы хотим, – это возможность самим распоряжаться своими жизнями и не гнить в реакторном отсеке. Нам нужна свобода – ничего больше. И ты поможешь нам ее добиться. По служебному списку ты занимаешь второе, после Зунидинова, место. Если с капитаном во время рейса что-нибудь случается, командование переходит к его помощнику. Так что, если мы встретим патруль, формально им не к чему будет придраться. На какое-то время мы даже сумеем изобразить образцово-показательную команду.
– Иначе говоря, вы предлагаете мне должность марионеточного капитана на корабле, который будет, на самом деле, принадлежать вам?
– Ну и что в этом плохого? Если мы договоримся, у тебя появится хорошая жратва и относительная свобода. Конечно, за тобой будут приглядывать, но если ты выполнишь свою задачу, проведешь корабль через патрульную зону и посадишь его на той планете, которую я тебе укажу, ты сможешь после этого отправиться на все четыре стороны. Я даже обещаю выплатить тебе небольшую сумму за твои услуги, если продажа корабля пройдет успешно. И самое главное, ты сохранишь свою драгоценную жизнь.
Похоже, Сварисов все продумал, но в его плане я неожиданно увидел для себя крохотную лазейку, которой тут же решил воспользоваться.
– Мне нужна полная свобода. По крайней мере, пока мы не стартовали. Бежать на этой планете некуда. В том, чтобы улететь отсюда, я заинтересован не меньше вашего. Потом, когда мы выйдем в открытый космос, вы можете делать все, что угодно. Но до старта всем здесь буду руководить я, и я сам буду решать, что делать дальше. Иначе мы никогда не закончим ремонт. Космоплавание – тяжелая работа, и отсутствие дисциплины погубило уже не один корабль. Одним словом, с вашим капитанством придется повременить до старта. Только на этих условиях я соглашусь участвовать в вашей авантюре.
Сварисов прищурился и долго молча разглядывал меня, видимо, не решив еще, что ответить на это, не понравившееся ему, предложение.
Он что-то заподозрил. Я буквально видел, как в его голове ворочаются мысли о том, для чего мне это понадобилось. И было совершенно ясно, что ни о скандии, ни о существовании на этой планете разума он ничего не знает.
