– Нет... Нет... Нет... – слышал в ответ.
И вдруг:
– Да, я.
– Ксения! – аж подскочил Бельмас, заходил в возбуждении по комнате. Хотя с чего он решил, что это та самая Ксения? – Ксения, мы с вами виделись, но не знакомы...
– Не понимаю, почему вы звоните с номера Андрея Тимофеевича?
– Видите ли... – Бельмас задумался на минутку. Как же ее заманить? – Сейчас не могу сказать, это не телефонный разговор, только при встрече. У меня есть для вас важная информация...
– По поводу макарон?
– Макарон? – У Бельмаса шарики в голове носились, как атомы вокруг ядра, придумывая ответ. Что за макароны? Вдруг это код, которым пользуются, когда не хотят, чтобы операторы связи поняли, о чем идет речь? Значит, надо вешать спагетти на уши. – Как вам сказать... Дело серьезное, слишком серьезное, но вы лицо заинтересованное. Давайте все обсудим при встрече? Сегодня же!
– Где и когда?
А он думал, придется ее уговаривать, приводить еще неизвестно какие аргументы, только чтоб она согласилась на встречу. Бельмас возликовал, но тон держал ровный:
– Вечером не могу, я занят, а вот после обеда... Вас устроит?
– Устроит.
– Тогда в четыре часа в кафе «Малина». Оно в черте города, там всегда людно, вам нечего бояться...
– Я не боюсь. Буду в четыре. Но как узнаю, что вы это вы?
– Я к вам сам подойду.
Там, в кафе, он сначала посмотрит, та ли Ксения, тогда и подойдет, а если нет... Торжествуя, Бельмас потер ладони, упал на диван, закинул за голову руки и глубоко вдохнул. Хорошо, когда дело начинается с удачи...
Бельмас действительно отстал от жизни. Не знал, бедняга, что офисные здания обычно снабжены теперь системами слежения, что специальные люди или хотя бы видеокамеры наблюдают за входом, за окнами, стенами и даже крышей. Поэтому три вылета из окна камера зафиксировала. Пусть и неидеальным вышло изображение, но получить физиономии – дело техники. Сербин попросил парня, заведующего камерами слежения:
– А теперь еще раз вход дай. Время – без пятнадцати семь.
Пошли кадры. Входило людей немного, а вот выходило много...
– Стоп! – дал команду Сербин. – Ну, вот же они! Тройка удалых. Увеличить можешь?
– Конечно, – сказал паренек, нажимая на клавиши.
На экране изображение росло, росло... Теперь можно было рассмотреть хотя бы центральную фигуру, лица двух парней закрывали поля шляп.
– Это и есть Бельмо, – сообщил Сербин.
– Где? – наклонился к монитору Оленин, словно близорукий.
– Между шляп. Странно, зачем он так обставился, если шел на убийство? Два шкафа слишком приметны. И костюмчики у них запоминающиеся, как для маскарада. Постарел Бельмас. Постарел и подурнел. Раньше был красавец, хоть и невысок ростом.
– А чем прославился? – полюбопытствовал Оленин.
– Вор. Папа его был вор, и дедушка тоже. Вероятно, и прадедушка был вором. У Бельмаса наследственное призвание. Однако он не простой вор, а, как сейчас говорят, элитный. Он не опустится до того, чтоб украсть бутылку вина в магазине или продукты, это ниже его достоинства и тоже наследие великих предков. В трамвае он не стырит кошелек у бабули или студентки, даже если голодать будет. Мало того, мелкого лавочника не обчистит. Бельмо выбирает крупную птицу, чтоб и мастерство показать, и нервы пощекотать. Забраться в квартиру, где полно антиквариата, вскрыть сейф, снять ювелирные украшения буквально на глазах – вот его профиль. Нынешнее время для него вообще раздолье (сейчас богатых стало достаточно много, чтобы притягивать к себе таких вот Бельмасов). Под свои действия он подводит философскую базу, дескать, хапнул – поделись с ближним. Правда, по мокрой никто из его великих родственников не ходил ни при каких обстоятельствах. Они никогда оружие при себе не носили, кроме перочинного ножа. А тут пистолет... Брошенный не на месте преступления, а в корзину для бумаг у стола секретарши. Неужели Бельмо нарушил традицию? Кстати, всех Бельмасов звали Бельмо. Да и были они бельмом в обществе.
– Занятная личность, – выпрямился Оленин. – Откуда у него столько денег?
– Ограбил банкира, когда тот праздновал юбилей у себя дома. Бельмас пробрался туда под видом гостя, открыл сейф, забрал все: и деньги, и ювелирные украшения. Деньги, думаю, и отдал на хранение Гринько, а с украшениями попался, не успел спрятать. Вину он так и не признал, на суде нагло заявлял: подержать дали. Ну и судья дал ему семь лет.
– Кстати, вошла лихая тройка в здание без кейса, а вылетала с кейсом. Выходит, Бельмо деньги забрал. Будем его искать?
– А то как же! – Сербин встал со стула. Однако не уходил, а все смотрел на монитор. – Завтра получим фотографии летунов, поищем их портреты в банке данных. На это уйдет время. Вообще-то странно...
Взявшись за ручку двери, он вдруг повернулся к парню у компьютера:
– Сохрани записи за весь день.
– Как скажете.
Глава 6
«Малина» – недорогое и симпатичное кафе со ступенчатыми площадками, на которых располагались столики. На случай дождя и от солнца над ними пестрели купола разноцветных зонтов, а чтобы создать уют, хозяин поставил растения в больших горшках, повесил корзины с петуниями и маргаритками.
Бельмас и компания прибыли загодя, выбрали место наблюдения и ждали. Она подъехала на старенькой иномарке, вышла из машины, стремительно двинулась к столикам и между них застряла, высматривая одинокую мужскую фигуру. Бельмас неслышно подошел к ней сзади:
– Здравствуйте, Ксения.
Она оглянулась, как оглядываются люди, внезапно испугавшись, вскользь и с недоверием оглядела его, выжидающе замерла. Он тоже подверг ее изучению, в первую очередь лицо. Если честно, стопроцентной красавицей Ксюнию не назовешь, скорее она славненькая, как большинство женщин, ну, может, чуточку фигура получше, чем у большинства, да одета хорошо. А вот глаза заслуживали особого внимания. Именно они делали ее красивой, потому что в них столько неутоленного женского огня пламенело, что Бельмас, отвыкший от дамского общества, невольно проглотил слюну. «С такими глазами завалила двоих? – подумал он. – Даже я на такое не способен, а она... Обмельчал народец». Бельмас быстро освободился от чар, так как спасение собственной шкуры (кстати, не только своей) важнее женских очей, продирающих от мозгов до пяток.
– Прошу вас, мэм, – указал он на свободный столик.
Как и полагается, Бельмас придвинул стул даме, Ксения села на край, положила сумочку на колени. Слегка наклонив голову набок, она смотрела на него вопросительно, а он снова ощутил примитивные позывы физиологии. Кажется, Ксения почувствовала неловкость, подвергшись пристальному изучению со стороны незнакомца, слишком откровенному, чтобы оно ей понравилось. Женщина взяла сугубо деловой тон, отсекающий всякие поползновения на ее счет:
