— Это можно сжечь, — произнес он, беря новую стопку бумаг. — Почему вам так хочется заново организовать мою жизнь?
— Вы здесь ни при чем, — сурово сказала она. — Просто я не смогу работать среди такого беспорядка. Кстати, было бы неплохо поблагодарить меня за то, что я взялась за уборку кабинета.
— Смешно! Получается, я должен вас благодарить за то, что в моем доме теперь все перевернуто вверх дном.
Хэл нисколько не сердился на Мередит. Он просто не понимал, что за чувство посетило его, когда он увидел ее сидящей на полу с перепачканным пылью лицом. Ах, эти красивые глаза, припухлые губы и пышные формы…
И как только такая шикарная женщина может быть настолько язвительной и авторитарной? Эта смесь чувственности и рассудочности сводила его с ума.
Жаль, что он неравнодушен к ней. Если бы Мередит раздражала его до потери сознания, их совместное пребывание на ранчо прошло бы спокойнее.
— Есть какие-нибудь новости от Люси? — спросил он, понимая, что Мередит явно считает его идиотом.
Мередит кивнула.
— Люси сообщила, что долетела до дома, но еще не была у Ричарда. Похоже, сейчас она с Гаем, — она нахмурилась. — Это моя вина.
— Это еще почему? — неожиданно хриплым голосом спросил Хэл, наблюдая, как Мередит покусывает губу.
— Я забыла отдать ей ключи от своей квартиры.
— Не понимаю.
— Люси негде жить в Лондоне. Перед отъездом в Австралию она отказалась от квартиры, которую снимала раньше.
— А может, ей стоит винить себя? Ведь она сама могла попросить у вас ключи. Не нужно считать ее ребенком.
— Я этого и не делаю!
— Разве? Я не удивлен, что Люси захотела пожить самостоятельно в Австралии. Но даже этого вы ей не позволили.
— Глупости! — Мередит сердито откинула волосы с лица, оставляя на щеке очередную грязную полосу. — Я не прилетела бы сюда, если бы с Ричардом все было в порядке.
— А разве не вы первая решили, что она должна вернуться в Лондон?
Хэл не понимал, почему нападает на Мередит. Увидев, как она ошеломлена, он пожалел о своем поведении.
— Неужели я на самом деле выгляжу такой властной? — тихо спросила Мередит.
Хэл чувствовал себя ужасно. Почему он не сдержался?
— Люси сама может позаботиться о себе, — мягко произнес он.
— Я знаю, просто… — Мередит вздохнула. Может, Люси и правда сбежала в другую страну из-за ее опеки? — Я всегда присматривала за ней, — сказала она, растягивая слова. — Она ведь моя младшая сестра. Ей было всего семь лет, когда нас с ней отправили в школу-интернат.
Хэл уселся на стул и наклонился к Мередит, опершись локтями о колени.
— А сколько лет было вам?
— Девять.
— Вас нельзя было назвать взрослой.
Мередит слегка улыбнулась:
— В то время я чувствовала себя намного старше Люси и считала, что обязана опекать ее.
— А почему вас так рано отдали в школу-интернат?
— Так сложились обстоятельства, — она выровняла стопку счетов, лежащих на столе. — Наша мама умерла. Через несколько лет после ее смерти отец снова женился. Он работал в нефтяной компании и часто ездил в командировки, а мачеха не захотела возиться с чужими маленькими детьми.
Хэл нахмурился.
— Наверное, вам не слишком понравилось то, что ваш отец снова женился.
— Я просто приняла это как данность. Я осталась без матери в пять лет и, честно говоря, едва помню ее. А Фэй в самом деле любит нашего отца, и мы иногда даже проводим с ними выходные, когда они приезжают в Англию.
— Мне бы не понравилось учиться в школе-интернате в таком возрасте, — сказал Хэл.
— Сначала все было ужасно, я не понимала, что происходит, — она грустно улыбнулась. — Я очень переживала, когда отец привез нас туда и оставил одних. Он сказал мне, что я должна хорошо вести себя, не плакать и присматривать за Люси, что я и делала. Кажется, я до сих пор опекаю ее.
— Бедняжка, — тихо произнес Хэл. Его самого отправили в школу-интернат в двенадцать лет от роду, и он понимал, как одиноко там ребенку.
— Я никогда не забуду, как отец уезжал в тот день из интерната. Люси вцепилась мне в руку, а я хотела только одного: бежать вслед за автомобилем. Я надеялась, что отец вернется и заберет нас обратно, но этого не произошло. — Мередит с сожалением покачала головой. — Люси плакала, а я уверяла ее в том, что все будет хорошо и я позабочусь о ней. Мне нельзя было плакать, чтобы еще больше не расстраивать сестру.
— Мне очень жаль, — пробормотал Хэл.
— Да нет, все оказалось не так уж плохо. — Мередит отодвинула стопку счетов на край стола и притянула к себе пачку с записями, касающимися животноводства. — В конце концов мы с Люси привыкли к интернату. Я была так поглощена заботой о сестре, что совсем не обращала внимания на себя… Вероятно, вы правы, я слишком опекаю Люси. Когда мы с ней летали на каникулы к отцу и мачехе, я всегда занималась покупкой билетов, организовывала поездку в аэропорт, хотя к тому моменту Люси уже была взрослой и могла путешествовать самостоятельно.
— Неудивительно, что вы так умны.
— Иногда мне хочется быть беспечной и по-женски привлекательной, — призналась она, — но это никогда не произойдет.
Хэл уже хотел было сказать, что находит ее очень даже привлекательной, но вместо этого спросил:
— Вы пытались измениться?
— Для этого я слишком рассудительна! — чопорно произнесла Мередит.
Оба рассмеялись и посмотрели друг на друга в упор. Это было ошибкой. Внезапно Хэлу и Мередит показалось, что в комнате стало невероятно душно.
Усилием воли Мередит заставила себя отвести взгляд от Хэла. Она рассеянно взяла очередную стопку бумаг, потом вспомнила о фотографиях, которые нашла перед появлением Хэла.
Желая переменить тему разговора, Мередит перегнулась через стол и протянула один из снимков Хэлу.
— Смотрите, какое милое фото. Это вы стоите справа?
Хэл моментально посерьезнел.
— Где вы это взяли? — резко спросил он, и Мередит вздрогнула. Она не ожидала он него такой реакции.
— Я нашла это в той коробке. Там полно всяких фотографий, но я не стала их выбрасывать, подумав, что Эмма и Микки с удовольствием посмотрят на снимки своей матери, когда она была маленькой девочкой. — Мередит улыбнулась, чтобы разрядить атмосферу. — Я не сразу узнала вас в этом шаловливом мальчике.
Хэл попытался разорвать фотографию, но Мередит удалось вырвать ее у него.
— Не смейте!
— Я не хочу оставлять на память это барахло.
— Это же ваша семья!
