Настроение его тут же улучшилось. Даже гул в голове стал вдруг тихим и отдаленным, почти не обращающим на себя внимания, а сердце забилось чаще и нетерпеливее.
Быстро побрившись, причесавшись и надев брюки и свежую футболку, он заказал в номер кофе с круассанами и, объятый непонятным волнением, заходил взад-вперед по просторной, со вкусом обставленной гостиной. Что-то не давало ему покоя, но он не мог понять, что именно. Какое-то смутное желание сделать нечто важное, такое, от чего зависит вся его дальнейшая жизнь.
Когда принесли кофе и круассаны, Филип внезапно решил позвонить Софи. Сейчас же.
Немедленно. Поговорить с ней, выяснить, свободна она или нет, готова ли продолжать работать для Дома Вассона…
Благодаря официанта и протягивая ему чаевые, он уже набирал заученный наизусть номер Софи. Она ответила после четвертого гудка.
— Софи, здравствуй. Это Филип. Звоню узнать, как ты себя чувствуешь, — произнес он бодрым, прозвучавшим несколько официально голосом.
— С добрым утром, Филип, — ответила Софи просто и радостно, и ему показалось, будто с его плеч свалился тяжкий груз. — Чувствую я себя, можно сказать, замечательно. Только уже соскучилась по родным лондонским туманам.
— Торопишься домой? — спросил Вассон, вновь напрягаясь и ощущая, что настает ключевой для него момент. — Тебя там ждут? Семья, любимый?
Софи весело рассмеялась.
— Семья всегда меня ждет, но уже привыкла, что я мотаюсь по свету. А любимый… В данный момент я ни с кем не встречаюсь.
— Серьезно? — Филип постарался произнести это как можно равнодушнее, но в душе у него все возликовало от осознания того, что все его вчерашние страхи и отчаяние не стоят выеденного яйца.
— Серьезно, — ответила Софи, как ему почудилось, с ноткой грусти в голосе.
— Странно… — пробормотал он больше из желания замаскировать свое торжество.
— Что же в этом странного? — удивилась Софи.
— Ты такая красавица. А рядом с красивой женщиной непременно должен находиться мужчина.
— Глупости, — возразила она. — Что значит, должен находиться? А если ей пока не встретился ее мужчина? Или встретился, но еще не…
Софи резко замолчала. А мгновение спустя продолжила несколько изменившимся, ставшим вдруг веселым… неестественно веселым голосом.
— Короче говоря, на данный момент ту самую любовную историю, которую хочется продлить до конца своих дней, я пережила пока только в мечтах.
— Чудесно! — невольно вырвалось у Филипа, который вдруг ощутил желание расправить крылья, вновь выросшие от радости, выпорхнуть из окна и взмыть куда-то в синюю высь. — То есть я хотел сказать… В общем, признаюсь честно, мне почему-то приятно слышать от тебя подобное…
Последовала продолжительная пауза, прервал которую, испугавшись, что ляпнул лишнее, что слишком торопится, и желая исправить положение, опять же Филип.
— Ты на самом деле торопишься домой?
— Да, а почему ты спрашиваешь?
— Если бы ты согласилась побыть в Париже еще пару деньков — мне надо уладить здесь кое-какие дела, — то мы поехали бы домой вместе. По дороге обсудили бы ряд вопросов, касающихся нашего сотрудничества.
— Нашего сотрудничества? — переспросила Софи воодушевленно.
— Да. Если ты согласишься, то в ближайшем будущем мы приступим к работе над рекламной кампанией моей коллекции. Съемки будут проходить скорее всего в Вашингтоне. Классика и современность на фоне Кеннеди-центра, Капитолия, Белого дома, мемориала Линкольна… По-моему, должно получиться довольно интересно.
— В Вашингтоне? — воскликнула Софи. — Сниматься в рекламной кампании твоей коллекции? Конечно, я согласна!
Она искренне радовалась и не пыталась скрыть своих чувств. Сердце Филипа забилось как бешеное.
— В Вашингтоне живет моя старшая сестра, — торопливо пояснила Софи. — В детстве мы были неразлучны, а теперь видимся редко и ужасно скучаем друг по другу. Морин надеется, что в один прекрасный день я прилечу в Америку.
Она просто прелесть, думал Вассон, слушая Софи. Другой на ее месте не стал бы так бесхитростно выкладывать, что главным преимуществом сделанного предложения считает возможность удовлетворить свое желание. А она…
— И потом… — добавила Софи чуть приглушенным голосом, — сниматься в рекламе твоей одежды… Я была бы просто счастлива!.. Только вот задержаться сейчас в Париже не могу. Готовлюсь к экзаменам в колледже, хочу сдать их побыстрее.
— Ты учишься в колледже? — спросил Филип, проникаясь к своей очаровательной модели еще большим уважением.
— Да, в Королевском, — ответила она.
— Ты умница, Софи. Не перестаешь удивлять меня. — Вассон пару секунд помолчал. — Ладно, поговорим о дальнейшем сотрудничестве позднее, в Лондоне. Я позвоню тебе, как только приеду.
— Договорились.
Ему захотелось сказать ей что-нибудь ласковое, отражающее хоть самую малость испытываемых им чувств. Но он лишь заботливо произнес:
— Будь осторожна в дороге.
Софи засмеялась.
— Непременно, босс.
Водоворот творчества и напряженной работы закружил Филипа Вассона. Для участия в рекламной кампании он отобрал лишь нескольких из манекенщиц, демонстрировавших его коллекцию в Париже. Главная роль в ней отводилась Софи, не обманувшей, а даже превзошедшей его ожидания.
Сотрудничество с ней вызывало прилив небывалого вдохновения у всех — у стилистов, визажистов и в особенности у Томаса Вилсона.
— Она фантастична, Филип! — взахлеб делился фотограф впечатлениями о Софи. — Умеет каждую секунду становиться другой, именно такой, какой ее просишь стать. То настоящим воплощением романтичности, то самоотречения, то восторга, то обожания, то любовного томления. С подобным талантом я, пожалуй, еще не сталкивался. А мне довелось поработать с лучшими из лучших моделей, ты ведь знаешь.
— Знаю, — отвечал Филип, сияя, как начищенный медяк. — Я сам от этой девочки в полном восторге.
— Это заметно. — Томас многозначительно кивал и щурился, а на его бледных губах появлялась улыбка.
На фоне величественного Белого дома, огромного залитого огнями Кеннеди-центра, на ступенях всемирного известного мемориала Софи смотрелась потрясающе. Шагающей в ногу со временем, идеально вписывающейся в действительность нового тысячелетия и в то же время невероятно обольстительной, красивой, как богиня.
О лучшем преподнесении своих произведений публике Филип Вассон не мог и мечтать.
Переживая явный подъем в своей творческой жизни, он успевал переделывать в эти дни невообразимое количество дел. Присутствовал на каждой съемке, вел переговоры с издательствами ведущих модных журналов Европы и США о размещении в них снимков своей одежды. А главное, уже приступил к созданию эскизов следующей коллекции, лучшие модели которой рассчитывал увидеть на Софи Лоринг.
