— Это не оправдание, Ив.
Не оправдание, верно. Ив мечтала, чтобы между ними возникла хоть какая-то близость, а теперь неизвестно, возможна ли она вообще.
Хантер направился к дверям.
— Я переоденусь и пробегусь. Вернусь к ужину.
Он ушел, и у Ив возникло ощущение, что она снова потеряла его навсегда.
Когда они после ужина пили кофе, Дуглас Крайтон обратился к Ив:
— Что ж, я вижу, ты исполнила условие, которое поставил в завещании твой отец.
Весь ужин они поддерживали вежливую беседу, Хантер и Дуглас обсуждали громкие процессы, о которых писали в прессе. Муж едва удостаивал Ив взглядом, и она не знала, куда себя деть. Если раньше он был просто сдержан, то теперь возвел вокруг себя неприступную стену. Но Дуглас словно бы не замечал, что между ними происходит что-то неладное.
— Значит, мы можем вывезти отсюда часть мебели? — уточнила Ив.
— О да. Копии вашего брачного свидетельства будет достаточно, чтобы утрясти формальности. Я понимаю, что вы хотите переехать в новый дом как можно скорее. Правда, мы все здесь, в Саванне, будем скучать по тебе, Ив. Да ты и сама об этом знаешь.
— Спасибо на добром слове. Я тоже буду скучать.
— Если бы ты оставила дом за собой, то могла бы приезжать сюда погостить.
— Это непрактично, Дуглас.
— Иногда практичное решение не самое лучшее, — мудро заметил Крайтон.
Они стали сравнивать достоинства недвижимости в Денвере и Саванне, потом Дуглас взглянул на часы.
— О боже. Почти десять. Мне пора. Как-никак это ваш медовый месяц, — добавил он с многозначительной усмешкой.
Ив взглянула на Хантера, но тот допивал кофе и не заметил этого.
Ив проводила Дугласа до дверей. Перед уходом он сказал ей:
— Знаешь, я ничуть не удивился, когда ты позвонила мне и сообщила, что выходишь замуж за Хантера Коулберна. Именно на это и рассчитывал твой отец.
— Он этого ожидал?
— Да, и теперь, надеюсь, ты сообразишь, почему Эмори поставил тебе такое условие.
И тут Ив словно озарило. Она внезапно поняла отца. Она влюбилась в Хантера чуть ли не в тот момент, как увидела его. Они вместе ходили гулять, но к концу первой недели пребывания Хантера в Саванне отец предостерег Ив: ей не следует увлекаться начинающим адвокатом, который не уверен в своем будущем. В сотый раз он напомнил: ей надлежит выйти замуж за человека их круга и одарить отца внуками, у которых будет не только достойное происхождение, но и безоблачное будущее. Непреклонный, как всегда, Эмори заявил дочери, что она должна связать свою судьбу с Джерри Ливингстоном, а вовсе не с Хантером Коулберном.
Тем вечером она вышла из кабинета отца в полном смятении. До Ив дошло: отец хочет, чтобы она развлекала своего спутника, но никак не влюблялась в него. Эмори Раскин не сомневался, что дочь подчинится и последует его совету.
Возможно, он понял, что ошибался, после ее печально закончившейся беременности. Или в последующие годы, когда Ив только и делала, что работала и спала. Как бы то ни было, Эмори рассчитывал, что условие завещания поможет его дочери обрести счастье.
Сердце Ив переполнилось любовью к отцу. Она обняла Дугласа на прощание и закрыла дверь.
Вернувшись в столовую, она не нашла там Хантера. Ида снимала скатерть со стола.
— Мистер Коулберн сказал, что пойдет на прогулку. Полагаю, он вышел с черного хода.
Ив хотела было отправиться за ним, но не знала, каким образом вернуть его доверие. Неужели у него не было романа во Флоренции? Может, она ошиблась? Ясно одно: Хантер не верит, что она в самом деле пыталась связаться с ним.
Она сама всё испортила. И теперь надо придумать, как исправить положение и спасти их брак.
Хантер уже давно перешел на бег трусцой — чувства его были так взбудоражены, что обычный шаг казался слишком медленным. Грудь сдавило, но не от физической нагрузки, а при мысли о том, что он потерял ребенка. Он почти стал отцом. Почти.
После разговора с Ив у Хантера появилось ощущение, что ему в сердце вонзили кинжал. Чего он совсем не мог понять, так это зачем Ив лгала, уверяя, будто пыталась связаться с ним. Уехав из Саванны, он несколько месяцев не встречался с женщинами. Может, она хотела оправдаться в собственных глазах? Или полагала, что он поверит ей?
Впереди показался дом Раскинов, и Хантер замедлил шаг.
Беременность. Ребенок. Выкидыш.
А хотела ли она этого ребенка на самом деле? Разве мать-одиночка — а именно в такой ситуации оказалась Ив — не стала бы мысленно молить о выкидыше… или вообще о чем-то таком, что позволит ей вернуться к прежней жизни?
Хантер потряс головой, пытаясь привести в порядок мысли и чувства. Одно он знал наверняка. Ночью он не сможет лечь в одну постель с Ив. Да, он хотел ее в самом примитивном смысле слова, и сознание этого выводило его из себя, но сегодня не тот случай.
Сначала ему надо разобраться в ситуации.
На следующее утро, проснувшись, Ив поняла, что провела эту ночь одна. Она прождала Хантера до трех, потом вертелась с боку на бок и только перед рассветом забылась тревожным сном.
Она подбежала к шкафу и увидела, что одежда мужа на месте. Что ж, он хотя бы никуда не уехал.
Ив быстро приняла душ, надела красные шорты, белую футболку и сандалии и сбежала вниз в поисках мужа. Она обнаружила его на затянутой сеткой веранде, с чашкой кофе в руках. Хантер любовался магнолиями.
Ив не знала, с чего начать, но было ясно: им необходимо обсудить то, что произошло вчера.
— Ты так и не пришел ко мне ночью, — заметила она.
Хантер кинул на нее быстрый взгляд и снова уставился на деревья.
— Я спал в одной из гостевых комнат.
Ив приблизилась к нему и коснулась рукой его руки.
— Прости, Хантер.
Он наконец повернулся к ней.
— Что ж теперь говорить? Ты забеременела и ничего мне не сказала. Ты потеряла ребенка и тоже ничего мне не сказала.
Ив смешалась:
— После того как это случилось… мне показалось, что нет никакого смысла говорить об этом, — прошептала она.
— Ив, я потерял ребенка. Я заслуживал того, чтобы узнать об этом.
Она видела боль в глазах мужа, слышала муку в его голосе, и у нее появилось ощущение, что ее сердце разрывается.
— Прости, — повторила она. — У меня нет иного оправдания, кроме того, что я тогда запуталась, не знала, что делать, и искренне полагала, что теперь тебе все это неинтересно.
— Значит, ты не очень хорошо меня знала.
— А с чего бы? — резонно возразила Ив. — Мы провели вместе всего две недели.
