Она не слышала стука, но вдруг Майлз убрал руку с ее плеча и обернулся к двери.
— Да. — Он еще не совсем овладел голосом.
Дарси повернулась и увидала Алису.
— Извините, — неуверенно сказала служанка, переводя взгляд с Майлза на Дарси.
— Ничего, — оборвал ее Майлз. — В чем дело?
— Мистер Эван, — объяснила Алиса, торопясь ретироваться. — Его машина подъехала. Вы велели сказать, как только он...
Эван! Дарси рванулась к двери. Эван здесь, его нежное лицо никогда не бывало таким злым, его пальцы никогда не сжимали ее так больно.
— Подожди, Дарси. — Майлз не пускал ее.
— Нет. — Она вырвалась. — Мне надо к нему.
— Сначала я.
— Нет! Я сама с ним встречусь. Я хочу сама рассказать ему, если так надо. Пусти.
Несколько минут Майлз колебался, но потом разжал пальцы и уронил руки.
— Возможно, в этом тебе следует быть первой. — Он отступил с непринужденной галантностью. — Но возможно, Эван и сам тебя удивит. После вас, мисс Скайлер.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Не чувствуя под собой ног, Дарси слетела вниз по лестнице. Скорее, скорее к Эвану, раньше, чем до него доберется Майлз.
Она ворвалась в гостиную и увидела его, он стоял возле окна. Дарси резко остановилась, кровь бешено пульсировала в жилах. Эван...
Одного взгляда на него было достаточно, чтобы прочистить затуманенные мозги: она не может выйти за него замуж. Он не абстрактный спаситель, не киношный рыцарь в сверкающих доспехах. Он просто Эван — хороший друг, прекрасный человек, но человек, которого она не любит и никогда не полюбит.
Прозрение было тем горше, что оно означало отсутствие прибежища. Его и не было никогда. О Господи, как она подвела Тессу! Побег, надежды — все впустую. Она не вышла бы за Эвана, даже если бы не целовалась с Майлзом. А уж теперь-то...
Дарси не могла выговорить ни слова. Не могла приблизиться к Эвану, хотя слышала, что Майлз вошел следом и внимательно наблюдает за ними.
Эван отвернулся от окна и заморгал, приноравливаясь к смене освещения.
— Ну же, Дарси, — проворковал Майлз, — разве ты ничего не хочешь сказать Эвану?
— Дарси? — ошеломленно произнес Эван. — Это ты, Дарси?
— Да, — сказала она и подождала, когда глаза его просияют от счастья. — Да, Эван, это я, Дарси.
К ее удивлению, глаза его затуманились, а на лбу появилась страдальческая складка. Ее охватило чувство вины. Откуда он узнал? Кто-то вчера видел ее с Майлзом в бассейне и сказал Эвану? У нее пересохло во рту, из головы вылетели все слова. Она уверяла себя, что прошлая ночь ничего не значит, но неожиданно это обстоятельство оказалось невероятно важным, раз оно причинило столько горя Эвану. Даже, несмотря на то, что она не станет выходить за него замуж, нельзя так огорчать его.
— Поверить не могу, Дарси. — Эван тоже не находил слов. — Ты так давно не писала... я тоже... я хотел написать... или позвонить...
И тут возникло какое-то движение в дверях, и оба повернулись в сторону двери.
Движение обрело форму. Это была молодая девушка. Очень молодая, не больше восемнадцати. Миниатюрная. Голубоглазая. Очаровательная. Застенчивая. Дарси была совершенно сбита с толку.
— Привет, — сказало создание, и голос ее был так свеж, а улыбка так нежна, что Дарси была тронута, несмотря на собственное смятение. — Меня зовут Эмилия.
Эван подошел к девушке и обнял ее за плечи. На этих плечах, как заметила Дарси, его рука обретала непривычную силу.
— О, прости, Эмилия. Познакомься, это мой хороший старый друг, Дарси Скайлер. Дарси, это Эмилия. Мы... — он с нескрываемой гордостью посмотрел на Эмилию, — мы решили пожениться и примчались домой объявить об этом.
Эван посмотрел на Дарси; мягкие карие глаза взывали о понимании. Казалось, они говорили: я ждал тебя так долго, так безнадежно, и вот появилась Эмилия...
Дарси поняла его. Именно это и было ему нужно, этого он заслуживал. Эмилия, а не Дарси, станет его любовью на всю жизнь; нежная Эмилия сделает из него настоящего мужчину.
Дарси была рада за него. Ее планы рассыпались задолго до того, как она увидела Эмилию. Майлз был прав — она стала бы ужасной женой Эвану.
Дарси через силу улыбнулась.
— Как замечательно, Эван. Просто замечательно. — Но не двинулась с места. С каждой секундой ее собственное положение становилось все ужаснее, она чувствовала, что с трудом держится на ногах.
Эван был благодарен за такие слова, но в глазах его все еще стоял вопрос.
— А что ты... — Он остановился и начал снова: — Что привело тебя на Санибел, Дарси? Что-нибудь... — Он замолчал, разрываясь между желанием помочь ей и невозможностью сдержать прежнее обещание.
В ответ она покачала головой, стараясь найти подходящие слова и сомневаясь, сможет ли сказать их и не заплакать, даже если найдет. Она искренне рада за него, но что делать ей?
— Дарси приехала ко мне.
Низкий голос Майлза прозвучал прямо над ухом; он осторожно взял ее за плечи. Сначала она была ошарашена, но тепло его руки сделало свое дело: она все поняла. Он защищал Эвана, а заодно издевался над ней. Он все заранее знал про Эмилию. От ненависти она сжалась. Как жестоко. Майлз в любой момент мог позвонить Эвану, но нарочно выжидал, пока Эван и Эмилия не договорятся о помолвке или пока она сама не откажется от Эвана.
— Ты? — Эван был явно смущен. — Я даже не знал, что вы знакомы.
Майлз спокойно ответил:
— Мы познакомились две недели назад. Я был в Джорджтауне и пригласил Дарси с Тессой приехать ко мне в гости.
Он наклонился и слегка поцеловал ее в ухо. Как ей хотелось развернуться и влепить ему пощечину! Самодовольный, жестокий негодяй! Он с радостью ожидал ее сегодняшнего фиаско.
От облегчения лицо Эвана просветлело. Он воскликнул:
— Да что ты говоришь! Это замечательно!
Эмилия тоже улыбнулась.
Следующие несколько минут прошли как в тумане. Все были очень вежливы, пожимали друг другу руки, улыбались, в комнате, казалось, парили пухленькие, улыбчивые амурчики. Но Дарси ничего не могла понять. Она действовала как манекен, на губах застыла натянутая улыбка, а в груди бушевал ураган.
Наконец, извинившись, она ушла к себе. Неслышно поднявшись по ступеням, войдя в свою уютную комнату, плотно и тихо прикрыла за собой дверь. Села на кровать. Непонятно, почему нет слез, — никогда еще она не была в таком отчаянном положении. Вероятно, из-за того, что она не опечалилась, нет, а рассвирепела. Майлз Хоторн разыграл ее как дурочку, ладно. Он вертел ею самым оскорбительным образом. Нет, она не может позволить себе огорчаться. Она будет ненавидеть.
