С тех пор ничего не изменилось. Она по-прежнему не знает и не понимает его. Разница лишь в том, что она не собирается из-за этого огорчаться.
Пока в голове Бекки роились эти мысли, Клей задумчиво изучал ее.
— Дело, однако, не во мне. А в человеке, который, вероятно, станет приемным отцом моего сына.
— Никаких «вероятно». — В голосе Бекки звучал металл. — Мы с Барри поженимся, и он будет замечательным приемным отцом. И вообще, мы будем очень счастливы, — прибавила она для пущей убедительности.
— Звучит так, словно ты убеждаешь не меня, а себя.
Бекки охватил приступ гнева. Она уперла кулаки в бедра.
— Ничего подобного!
— Очень уж ты активно возражаешь.
— Я не возражаю. Я… я…
— Возражаешь…
Бекки замолчала и свирепо уставилась на Клея.
— Отрицать, что ты нас сравниваешь, Бекки, ты сможешь только тогда, когда пригласишь Барри и мы познакомимся.
— Ты меня как будто не слышишь. Впрочем, неудивительно. Ты редко меня выслушивал, когда мы были женаты.
Насмешливый огонек в глазах Клея погас. Его сменил хорошо знакомый Бекки холод.
— Я всегда слушал тебя, Ребекка, пока ты говорила разумно.
Оскорбленная Бекки выпрямилась и посмотрела на Клея. Это они уже проходили. Когда она сказала, что уходит от него и забирает Джимми, он заявил, что она потеряла разум. Их отношения зашли в тупик и не вышли из него до сих пор.
Бекки решила оставить поле боя.
— Я позвоню Барри и спрошу, не хочет ли он прийти к нам сегодня вечером, — сказала она и добавила злорадно, направляясь к двери: — Его мама прислала мне рецепт его любимой запеканки с ветчиной. Я как раз собиралась ее приготовить.
— Тебе всегда удавались блюда, которые любил твой единственный мужчина, — заметил Клей с восхищением, в искренность которого Бекки не очень поверила.
Она оглянулась, прищурившись.
— Удавались и удаются.
Клей сцепил пальцы за головой.
— Старина Барри просто счастливчик, — сказал он и добавил, смакуя каждый звук: — Запеканка с ветчиной! Объеденье!
Бекки вышла, в сердцах хлопнув дверью. Она не могла понять, какую игру он ведет, но ей все это не нравилось. Клей жил на картошке с мясом. Никаких запеканок он есть не будет.
В ее глазах появилось мстительное выражение. Пожалуй, она подаст на десерт банановый пирог. Она не имела представления, любит ли его Барри, но Клей его ненавидел, и этого было достаточно, чтобы пойти взбивать тесто.
— Я не знал, чего мне ждать, когда перебрался на Запад, — заметил Барри, потягивая кофе.
— Не знали? — уточнил Клей.
Бекки внимательно наблюдала, как Клей, сидевший в кресле, переменил положение, словно готовился к продолжительному разговору. Кружку с кофе он сжал в ладонях. Бекки весь вечер была настороже, боясь, что Клей заденет как-нибудь Барри, однако он старался быть вежливым. Несколько успокоившись, Бекки устроилась в противоположном от Барри углу дивана. Она подобрала под себя ноги, прикрыла их подолом вельветового платья цвета винной ягоды и сделала глоток приготовленного ею кофе с привкусом ореха пекан. Потом грустно улыбнулась про себя.
Барри понравился ее обед, он расхваливал его, однако ел очень мало. Клей ограничился несколькими сдержанно-одобрительными фразами, зато съел, к удивлению Бекки, по две порции каждого блюда, включая и банановый пирог. Свою маленькую месть она воспринимала как обыкновенную мелочность, но ее несколько обескуражило, что Клею действительно понравились и запеканка, и пирог. «А почему бы нет? — подумала Бекки. — Клей за последнее время стал другим, вероятно, это сказалось и на его пристрастиях в еде».
Она подняла на Клея глаза в тот момент, когда он подносил к губам кружку. Вот в этом он не изменился. Кофе он любит по-прежнему и ни при каких обстоятельствах не станет пить его из чашки с блюдцем. Только из большой кружки с толстыми стенками.
Бекки обратила внимание, что Клей внимательно смотрит на что-то рядом с ней. Она вопросительно подняла брови и стала изучать диванную подушку. Там ничего не было. Наверное, он считает, что ей не следует забираться на диван с ногами. Напрасно, если так, подумала Бекки. Это ее диван. И она будет сидеть на нем с ногами, если ей так хочется. Дерзкий взгляд, который она бросила на Клея, подразумевал именно это.
Клей глазами дал ей понять, что она ошибается. А что тогда? — раздраженно подумала Бекки. Читать его мысли она так и не научилась.
— Нет, не знал, — продолжал Барри, не замечая немой сцены между Бекки и Клеем. — Понимаете, я ведь дальше Канзаса на Запад не забирался. А вот когда родители переехали в Денвер, я подумал, что надо быть поближе к ним, и стал узнавать насчет работы. Когда меня взяли в Торговую палату и я перебрался в Таррант, некоторые здешние порядки меня удивили.
— Здешние порядки?
Бекки заметила, что Клей покусывает губу, и подумала, уж не потешается ли он над Барри. Из слов Барри получалось, что он попал не в один из пятидесяти штатов, а в какую-то Богом забытую дыру.
— Какие, например?
— Например, надпись на дверях публичной библиотеки: «Вход с оружием воспрещен».
Бекки заметила, что Клей усмехнулся. Но голос его был серьезен:
— Да, в иных местах такая надпись может показаться странной.
Клей взглянул на Бекки, потом на Барри, потом снова на Бекки и сделал так несколько раз. Бекки мрачно смотрела на него, прикидывая про себя: уж не следствие ли это недавнего сотрясения мозга? Может быть, стоит вызвать доктора Кресса? Клей как будто поправляется, однако травмы головы могут преподнести любой сюрприз.
Клей поймал ее взгляд и едва заметно покачал головой.
Барри, казалось, не видел разыгранной Клеем маленькой пантомимы.
— В Нью-Йорке вы не встретите на библиотеке знака, запрещающего вход с оружием, — сказал он.
— Его скорее встретишь в метро, — обронил Клей.
Бекки, знавшая, что Барри любит Нью-Йорк, где прожил несколько лет, поспешила объяснить:
— Папа говорил, что такие знаки появились у нас в сороковые годы. Была здесь когда-то привлекательная библиотекарша, и наши ковбои захаживали в библиотеку пофлиртовать с ней. А они всегда при оружии. Городской совет, наверное, боялся, что из-за нее может начаться перестрелка, потому и повесили это объявление. Отец знал все это в подробностях, потому что библиотекаршей была его тетя Кэтрин.
Клей хмыкнул.
— А! Тетушка Кэтрин Великолепная! Имела четырех мужей и присматривает теперь пятого. Ей сейчас под восемьдесят.
— Хотя больше чем на шестьдесят она не соглашается, — подхватила Бекки.
Тетушка с ее причудами вызвала у обоих улыбку.
