Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
А в это время Дима Воронцов выворачивал правду-матку Батанову.
– Как с ней работать? Ее засекут в два счета. Срубят мигом, – горячился Воронцов.
– Пусть переоденется, – посоветовал чем-то озабоченный Батанов.
– Костян, да она такая длинная, как горбыль, вечно падает, спотыкается. С мозгами у нее что-то не так.
– А мозги при чем? Зачем они тебе? – удивился Константин Петрович, забыв о своих заботах.
– Как это – при чем? Они в нашем деле играют первостепенную роль, – терпеливо объяснял Воронцов. – И рост у нее неподходящий для оперативной работы. Ей бы в следствие…
– В следствии она уже была, – вздохнул Батанов, – не прижилась. К нам вот сплавили. Терпи, одну ночь потерпеть можно. Я же сказал, что подстрахую.
– А с женой договорился? – всполошился Воронцов.
– Да нет, пока ни в какую не соглашается, мол, Новый год только дома. Никаких выездов. Угрожает!
– Как угрожает?
– Говорит, мол, детей заберу и к маме, а ты иди дежурить с чистой совестью. И дежурь хоть до пенсии, но без нас. На том и остановились. Я пообещал, конечно, что буду дома. Короче, как получится. Дима, но ты можешь рассчитывать на меня.
– Ты хоть веришь, что мы Минаева задержим? – с кислой улыбкой поинтересовался Воронцов.
– Нет, не верю. Но пост отработать надо. Кто ж знал, что ей рапорт подпишут. Что-то нашло на Игоря Иваныча. А мы теперь расплачиваемся, – посетовал Батанов.
– Сам же игру затеял с этим рапортом, – проворчал Воронцов, – а меня крайним назначил.
– Да не крайний ты, не крайний, я мигом выберусь из дома, как только найду предлог. Не трусь, Дима!
Замолчали. Воронцов потихоньку наливался злостью. Всегда так! У всех жены, дети, семьи, как будто у него девушки нет. Есть девушка. Есть. Соня. Студентка. Тоже шантажирует, дескать, если Новый год встретим не вместе, то разбежимся.
Они молчали, и каждый думал о своем, потом заметили, что к ним приближается Кузина. Она бежала на высоких каблуках, держа папку с уголовным делом под мышкой. Вдруг зацепилась за что-то каблуком, хотя пол был ровный, как стеклышко, и упала, неловко растянувшись всем телом. Мужчины вздрогнули, но продолжали хранить молчание.
«Хорошо, что меня никто не видит, а то бы решили, что я дурочка, вечно падаю и спотыкаюсь на ровном месте», – подумала Алина, поднимаясь с колен.
«Вот дура, – одновременно подумали мужчины, – вечно она спотыкается и падает на ровном месте. Зачем ей каблуки? Она и так длинная».
Батанов скривился и резко рванул в сторону, Воронцов в другую. Они не хотели, чтобы Алина их увидела. Она никого и не видела. Подобрала с пола папку, прижала локтем и помчалась искать Батанова, но вместо Константина Петровича натолкнулась на Кочетова.
– С наступающим вас, Виктор Степанович! Вы что, Новый год в отделе будете встречать?
– В кругу семьи, – вежливо пояснил Степаныч, – а тебе придется побегать по району. Обувь сменить надо. В твоих черевичках не набегаешься.
– У меня других нет, – простодушно пояснила Алина, – все сапоги на высоком каблуке. Мода такая, Степаныч, стиль!
– Ох, уж эта мода! Все ноги искалечишь, – неожиданно пожалел Алину Степаныч, – ты бы кроссовки у оперов попросила, что ли. В такой обуви за преступниками не бегают. Это ж тебе не шоу-бизнес! Смотри, как бы тебя на «Скорой» не отвезли.
– Ничего, – отмахнулась Алина, – все будет нормально!
– Ну, смотри, я тебя предупредил. У Батанова от тебя уже крышу сносит. Каким ветром тебя принесло в уголовный розыск? У нас же не дом моделей, а суровая мужская работа.
– Виктор Степанович, не расстраивайтесь! – воскликнула Алина. – Все будет! Не сегодня. Может, завтра. И необязательно у меня. Возможно, в другом месте и у другого человека.
– Вредная ты, Кузина! Вредная, – обозлился Степаныч, – ходишь хвостом за всеми, ноешь, помощи просишь, а как рот откроешь, оттуда змеи прыгают. Язык у тебя, как помело. Метет-метет, а что метет, сам не знает. Увижу Батанова, скажу ему, чтобы отменил твое дежурство. Нельзя тебе доверять. Нельзя! Всех под монастырь подведешь. Потом не отмыться будет.
– Это не справедливо! Я все сделаю правильно, – прошептала Алина, испепеляя взглядом смурного Степаныча.
– Не верю!
С этими словами Кочетов удалился. Кузина долго смотрела ему вслед. В обеих руках по пакету, видимо, принес женщинам из канцелярии подарки на Новый год. Они сегодня дань собирают, как в международный женский день. Забыли, что до весны еще долгих два месяца. Женская память короткая. Одной Алине не до подарков. И почему ей никто не верит? Ни Батанов, ни Кочетов, ни Дорошенко. Один Дима верит. Алина прониклась нежностью к Воронцову. Хороший парень, хороший. От Димы исходит аура настоящего мужчины. Такой не станет смеяться над упавшей девушкой. И Кузина побежала на второй этаж. Кто-то сказал, что Батанов уже в отделе. Сейчас она прочитает ему доклад. Ведь Алина основательно, от корки до корки изучила уголовное дело по угонам. Константин Петрович будет приятно изумлен оперативными способностями лейтенанта Кузиной.
* * *
– Товарищ капитан, разрешите? – вежливо осведомилась Алина.
Она слышала, как обращаются к Батанову провинившиеся оперативники, и решила скопировать чужой опыт. Эксперимент оказался неудачным. Официальное обращение вызвало у Батанова гнев, но он сдержался, лишь сердито сверкнул одним глазом. Может, и вторым сверкнул, но Константин Петрович стоял боком, и Алина видела его только с одной стороны.
– Константин Петрович, разрешите доложить? – невольно вырвалось у Алины, и она испуганно замолчала.
«Еще решит, что я издеваюсь, – подумала Кузина, – а я нисколько не издеваюсь. Просто я не умею обращаться к руководству, как положено по уставу. Вообще-то умею, но у меня не получается. Как ему объяснить? Он все равно не поймет!»
– Говори!
Батанов старался не смотреть на Алину, чтобы не вырвались на свободу бушующие в нем эмоции.
Алина громко затараторила, перечисляя мельчайшие детали и подробности дела.
– Отставить! – загремел Батанов.
– Что? Что такое? – она запнулась и уставилась на него, пытаясь понять, что не так сделала.
– Ты установила адрес сожительницы?
– Какой сожительницы? – удивилась Алина. Она даже рот приоткрыла, настолько сильным было удивление.
– Минаевской! Ты же сама говоришь, что у матери он не появлялся, а живет у сожительницы. Откуда ты это взяла?
В этом месте батановского допроса Кузина впала в ступор. Если сказать, что привиделось, Константин Петрович немедленно отправит ее домой, и это в лучшем варианте – в худшем вызовет «Скорую». А ей ничего не привиделось. Алина напряглась и вникла в тонкости уголовного дела. Данное явление называется прозрением. Батанову этого не понять.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
