— Энжел! — окликнул он шепотом, осторожно взял ее за плечи и слегка встряхнул.
Тело ее судорожно напряглось, ресницы взлетели, в глазах был ужас.
— Это я, Джейк, — все так же тихо произнес он. — Помнишь меня?
Неподвижный взгляд стал осмысленным, и он заключил, что исчадия ада, явившиеся ей во сне, растаяли во мраке. Девушка все еще часто дышала, но постепенно дыхание выравнивалось.
— Джейк… — повторила она с невыразимым облегчением, коснувшись его щеки.
— Да, милая, это я, — заверил он так ласково, как только мог.
В ее словах все еще слышался отголосок только что пережитого ужаса, волосы на висках были влажны от испарины. Джейк бережно убрал со лба спутанные пряди.
Его движения были медленными и успокаивающими. Энжел закрыла глаза, обвила руками сильную шею и спрятала лицо на груди, ища утешения и защиты у того, кто уже однажды вызволил ее из беды. После мимолетного колебания могучие руки сомкнулись вокруг нее и привлекли ближе, слегка покачивая, словно баюкая.
— Мне так страшно, Джейк, — призналась девушка. — Мне снилось, что они меня хотят убить… бегут за мной, а я не могу сдвинуться с места!
— Кто «они», Энжел? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя мысль о неизвестной опасности, что грозила ей, пусть даже во сне, наполнила его яростью.
— Не знаю… не могу сказать, — тихо отвечала Энжел. — Это люди без лиц. Я ничего о них не знаю, кроме того, что они хотят убить меня.
— Это был всего лишь сон, милая, ночной кошмар, — сказал Джейк, поглаживая ее по спине, чтобы успокоить.
В душе он понимал, что кошмарные сны не снятся просто так, ни с того ни с сего, что они повторяют, пусть даже в искаженном виде, какие-то события прошлого.
Наступило молчание. Джейк понятия не имел, сколько прошло времени. Он просто баюкал девушку, нашептывая что-то утешительное, пока она не перестала дрожать. Тело ее обмякло и отяжелело, как это бывает в полусне, руки перестали судорожно цепляться за его шею. Думая, что Энжел уснула, он заглянул ей в лицо, но встретил взгляд из-под полуопущенных век. Губы тоже были полуоткрыты, и весь облик казался удивительно нежным и беззащитным.
— Думаю, нам обоим не помешает выспаться, — произнес он хрипловато, борясь с наплывом чувств.
Вопреки сказанному пальцы его продолжали двигаться, поглаживая спину, прикрытую лишь тонкой трикотажной майкой, и было мучительно сознавать, как близок теплый шелк кожи. Энжел и не подумала разомкнуть кольцо рук у него на шее, наоборот, они снова сжались, стараясь его удержать, на лице отразилась тревога. Джейк заставил себя мягко убрать ее руки.
— Не уходи! — взмолилась девушка. — Я не могу сейчас остаться одна!
Он заколебался, потому что отчаянно желал сбросить джинсы и, как был, обнаженным, скользнуть к ней в постель. Если бы только он мог быть уверен, что не попытается воспользоваться ситуацией!
— Это невозможно, — отрезал он больше для себя, чем для нее.
Энжел заглянула ему в глаза и прочла там желание. Джейк не пытался скрыть, что чувствует, и она не стала притворяться непонимающей. Его объятие несло в себе лишь нежность, но обострившиеся черты лица и темный огонь в глазах говорили о совсем ином. Он баялся, что не совладает с собой, и поэтому готов был покинуть ее тогда, когда был ей особенно нужен!
— Я тебе доверяю, — прошептала она.
Инстинктивно Энжел угадывала, что для человека, подобного Джейку, владеть собой было делом чести, что он никогда не позволил бы себе обмануть чье-то доверие.
— Я тебе доверяю, — повторила она.
— Вот как? — Джейк усмехнулся. — В таком случае ты знаешь меня лучше, чем я сам себя. С тобой я ни за что не ручаюсь, милая.
— Зато я ручаюсь за тебя, — сказала она с глубоким убеждением.
Энжел улыбнулась ему. Это была та самая доверчивая улыбка, что сводила его с ума, в ней было тепло и как будто даже любовь — все то, что он прочел в тот момент, когда Энжел очнулась в больнице и увидела его в кресле у окна. Джейк едва слышно выругался, его серебристые глаза сверкнули. Если бы им двигало только вожделение, все было бы куда проще. С вожделением он мог бороться, хотя никогда еще оно не выматывало его настолько и не играло им так, как в этот раз. И все же куда опаснее было нечто новое, испытанное впервые в жизни.
Во все века романтики верили в то, что у каждого человека на земле есть его вторая половинка, его судьба, его суженый, но далеко не каждому удается его встретить, а если такое случается, возникает целый новый мир для двоих. Но кто в здравом рассудке мог верить в такое?
Джейк ничего не говорил долгое время, потом приподнял Энжел, поправил подушку и уложил ее, аккуратно укрыв.
— Хорошо, я останусь.
Лицо девушки озарилось улыбкой, и он поспешил добавить:
— Но лягу поверх одеяла!
— Да, конечно.
Энжел молча следила за тем, как он устраивается рядом с ней поверх одеяла, заложив обе руки за голову, потом легла поудобнее и задремала.
Джейк лежал неподвижно, остро ощущая близость Энжел, чувствуя ее тепло. Когда она повернулась во сне, ее колени прижались к его бедру, лицо оказалось в дюйме от его груди, так что дыхание овевало разгоряченную кожу. Снова и снова Джейк напоминал себе, что эта девушка нуждается сейчас в дружеском участии, в опеке, а вовсе не в любовных играх, но это мало помогало. Лишь на рассвете, не в силах больше терпеть эту сладкую пытку, он уснул.
Энжел проснулась очень рано и поначалу не могла понять, где находится и что за ровный глуховатый звук раздается у самого ее уха. Потом она сообразила, что это биение сердца и что Джейк лежит с ней в одной постели, пусть даже и поверх одеяла. Крепкий спокойный сон сгладил воспоминания о ночном кошмаре, и сейчас все в Джейке волновало ее: и его дыхание, и гладкая кожа груди, к которой она прижималась щекой, и теплота его тела. Ей хотелось провести ладонью по его груди, и она поддалась искушению, скользнув кончиками пальцев по рельефной от развитых мускулов поверхности и ощутив при этом приятный зуд в пальцах.
Девушка лежала, прижимаясь к Джейку всем телом, ее согнутая в колене нога покоилась на его бедрах, словно после ночи любви. Желая посмотреть на его лицо, она попыталась запрокинуть голову, но не сумела, так как его руки прижимали ее разметавшуюся гриву.
Движение заставило Джейка пошевелиться и ощутимо потянуть ее за волосы. Она решила, что его пальцы запутались в них, и замерла, не желая будить его. Однако он снова затих, так и не открыв глаз, и тогда она протянула руку вверх, чтобы высвободить запутавшуюся прядь.
— Не шевелись!
Энжел вздрогнула и откинула голову. Серебристо-серые полуприкрытые глаза Джейка поблескивали между густыми черными ресницами. За ночь его подбородок успел покрыться щетиной. Она ожидала, что он начнет высвобождать пальцы из ее волос, но он только еще больше намотал их на кулак, другой рукой держа Энжел за плечо.
