― Утром имели. Теперь нет.
― Это почему же? ― Она в недоумении развела руками, обращая вопрос ко всей комнате, и ее брильянты вспыхнули, отразив красный неоновый свет. ― Я плачу ему сто долларов за работу, и он считает себя вправе интересоваться именем моего дедушки. Его звали Мария, как это ни странно.
― Вы очень откровенны в том, что к делу не относится. Но вы еще не назвали мне своего имени. Я даже не знаю, где вы живете.
― Я же сказала, это вас не касается. За кого вы себя принимаете?
― За отставного полицейского, зарабатывающего себе на хлеб. Я продаю свои услуги на открытом рынке. Но это не значит, что я готов продать их любому.
― Широко шагаете. Я могу двадцать раз купить вас со всеми потрохами...
― Только не меня. Я же вам советовал поискать на черном рынке. Есть ребята, которые за пятнадцать долларов пойдут на любую гнусность, за исключением убийства. Убийство стоит дороже.
― Причем тут убийство? Кто говорит об убийстве? ― Она вдруг понизила голос до шепота, похожего на гудение назойливого комара.
― Я говорю. Я сказал, что убийство обходится дороже, во всех отношениях.
― Но к чему вы клоните? Вы с кем-то разговаривали? С одним из таких ребят?
Она имела в виду Максфилда Хейса. Я отрицательно покачал головой.
― С Люси?
― Нет.
― Но вы приближались к ней?
― Насколько это было возможно.
― Где она теперь?
― Я не знаю.
― Не знаете! Я дала вам хорошие деньги, чтобы вы не спускали с нее глаз. Мне это было нужно!
Она соскользнула со стула и встала передо мной со сжатыми кулаками. Я уже приготовился их схватить, ожидая града ударов. Но вместо того чтобы накинуться на меня, она принялась колотить себя по жестким бокам.
― Неужели все сошли с ума? ― выпалила она в потолок.
― Успокойтесь. По-моему, это вы сошли с ума. Мой диагноз ― одержимость манией убийства...
― Мания убийства! ― Ее голос сорвался. ― Причем тут мания убийства? Вы явно разговаривали с Люси.
― Нет. Но я слышал ваш с ней разговор. Мне он не понравился. Моя профессия связана с насилием, но я не люблю изощренного насилия и людей, которые к нему прибегают.
― А, это. ― Она с облегчением вздохнула. ― Я ударила ее по лицу, не очень сильно. Не смогла удержаться.
― Дальше что?
― Идите к черту!
― Чуть позже. Прежде чем мы полюбовно разойдемся, я хочу получить от вас кое-какую информацию. Кто вы, откуда приехали, зачем преследуете Люси. А главное, что вы делали в пять часов вечера. Начнем с этого.
― В пять часов? Я была здесь, в комнате. Это важно?
Вопрос не был ни риторическим, ни вызывающе наглым, как большинство ее вопросов. Она поняла или почувствовала, к чему я веду.
― Иначе бы не спрашивал. Вы можете это доказать?
― Если будет необходимость. Около пяти я звонила по телефону. ― Ее руки гладили и гладили одна другую, стараясь согреться в холодном огне бриллиантов. ― Вы даже не поставили меня в известность, для чего мне нужно алиби.
― Кому вы звонили?
― Вас это не заинтересует. Я же сказала, что смогу это доказать, если возникнет такая необходимость. Звонок был междугородний, так что у них он зафиксирован.
Она попятилась к кожаному пуфику и неловко присела на его краешек.
― Меня интересует все, что с вами связано, Уна. Совсем недавно я отчитывался перед полицией и в своем отчете не мог обойти вас.
― Вы пошли в полицию? ― В ее голосе звучало недоверие, как будто я связался с силами зла.
― Полиция пришла ко мне. В начале шестого я нашел Люси с перерезанным горлом.
― С перерезанным горлом?
― Да. Я нашел ее мертвой в ее комнате в мотеле. Пришлось объяснять, что я там делал. Естественно, всплыло ваше имя, то есть то, которое вы мне назвали.
― Почему они еще не здесь?
― Я пока не сообщил им, что вы в городе. Решил дать вам время на раздумье. Да и мне самому любопытно, ради кого я так убиваюсь и зачем.
― Пентюх! Они могли пойти следом.
― Спасибо, лучше словечка не придумаешь. ― Я встал. ― Для вас я еще слова не подобрал, но подберу.
― Куда вы идете?
― В участок, делать заявление. Чем дольше я откладываю, тем труднее мне будет выпутаться.
― Нет, вы не посмеете. ― Она вскочила и, протрусив к двери, раскинула перед ней руки, как распятая марионетка. ― Вы работаете на меня. Вы не можете сдать меня полиции.
Я вытащил из бумажника сотню и кинул к ее ногам. Она нагнулась за ней, не спуская с меня встревоженных глаз.
― Нет. Пожалуйста, возьмите. Я дам вам еще.
― Состояния не хватит. За убийства я деру огромные деньги.
― Я не убивала ее, вы... мистер Арчер. У меня же алиби.
― Телефонное алиби легко подстроить.
― Я ничего не подстраивала и не могла подстроить. Я была здесь, в комнате. Спросите на коммутаторе. Я выходила только днем.
― Поэтому вы так невозмутимо спокойны, да? ― Я взялся за ручку двери.
― Что вы собираетесь делать?
Ее холодная рука вцепилась в мою. Зеленая купюра, как сорванный ветром лист, спланировала на пол. Притиснутая к двери, задыхающаяся, Уна этого не заметила.
― Побеседую с девушкой на коммутаторе, если она еще не сменилась.
― Заказ принял администратор, я узнала его голос.
― Отлично, побеседую с администратором. Потом мы все детально обсудим.
― Без полиции?
― Все зависит от вас. Посмотрим, что вы мне поведаете.
― Нет. Останьтесь. Вы не можете так со мной поступить. ― За каждым словом следовал судорожный вздох.
Я повернул ручку и потянул на себя. Тогда Уна сползла на пол и принялась визжать. Открывающаяся дверь свезла ее вбок. Сидя враскорячку в убийственном красном свете, она смотрела на меня снизу вверх, а я смотрел на нее. Ее несмолкающий визг терзал уши, как скрежет металла о металл.
Я захлопнул тяжелую дверь, отрезав от себя невыносимый звук.
При моем появлении администратор засиял. Я был для него удачливым путешественником, чья любовница жила в дорогих апартаментах и носила манто из натурального леопарда и, возможно, неподдельные бриллианты.
