Иду опять повели к неудобной табуретке на кухне, и она быстро оглянулась по сторонам.
Вниз по лестнице с пустыми носилками спускались санитары. Между разделочными столами на кухне быстро прошел полицейский в гражданском. Он нес полиэтиленовые рулоны с бело-синими лентами для оцепления.
Йенни неподвижно сидела на корточках прямо перед Идой и пристально смотрела ей в глаза.
11
Ида, не шевелясь, сидела на табуретке. На кухню устремились официанты, неся горы десертных тарелок. Санитары и полицейские сначала пытались не пустить их, но среди них был господин с круглыми щеками, Ида раньше видела его на лестнице с королевой. У него на шее висела голубая ленточка с массивным золотым украшением, напоминавшим карманные часы. Теперь она его узнала — это был один из членов Нобелевского фонда — как же его зовут? — который что-то обстоятельно обсуждал с кем-то из полицейских.
Сразу после этого старший полицейский дал команду пустить всех официантов на кухню. Йенни получила новые указания и повернулась к Иде, по-прежнему сидевшей на табуретке.
— Здесь такая суета, сама видишь. Нам надо перейти в другое место. Мы спустимся в отделение полиции, там и поговорим спокойно. О’кей?
— Да, конечно, — отозвалась Ида, подумав: «Нет, нет, только не в участок, отсюда надо делать ноги».
В ту же секунду она посмотрела на вход на кухню и увидела женщину с пышной прической.
В парике.
Миранда, это она. Что она здесь делает?
Ида встала, словно готовясь дать отпор и одновременно вся дрожа.
Она меня видела?
Нет.
Тем временем Миранда показала удостоверение одному из полицейских у входа, который сразу же вызвал начальника спецназа.
— Она говорит, что русская и личный врач покойного, — сказал полицейский.
Начальник спецназа покачал головой.
— Мне жаль, но она ничего не может для него сделать. К тому же здесь все полностью оцеплено.
— Но позвольте мне осмотреть его! — закричала на английском Миранда. — Прошу вас! Ну пожалуйста!
Именно в этот момент Миранда встретилась глазами с Идой.
Миранда замерла и сильно покраснела. Затем взяла себя в руки и окинула Иду тем же теплым взглядом, с которым сидела за столом во время ужина. Но теперь Иде этот взгляд показался наигранным.
— Как ты себя чувствуешь? Что случилось? — воскликнула Миранда.
Больше она ничего не успела сказать, поскольку полиция оттеснила ее от входа на кухню.
— Куда вы ее ведете? Я ее тоже знаю! — последнее, что успела сказать Миранда до того, как скрылась.
Одновременно Йенни положила свою руку в перчатке на Идино плечо.
— Ну что, пошли? В участке угощу тебя чаем.
12
Ида с Йенни вышли из тех же дверей, откуда выгнали Миранду. Ее больше не было видно. С танцпола в Золотом зале доносились звуки большого джазового оркестра. Йенни вела девушку через сводчатые галереи к гардеробу, чтобы Ида могла взять свое пальто.
Каждый шаг давался Иде с огромным трудом, а все вокруг казалось нереальным.
Ты должна мне довериться.
Уходи оттуда, спрячь шкатулку и письмо, а потом иди в полицию.
Это не несчастный случай.
Она говорит, что является личным врачом покойного.
Уходи оттуда!
У нее закружилась голова, она чуть было не вскрикнула и почувствовала, что больше не может контролировать свои действия. На самом верху мраморной лестницы в десять ступенек, украшенных трилобитами, она остановилась.
Йенни тоже остановилась и спросила:
— Что с тобой?
И тут Ида изо всех сил решительно толкнула Йенни так, что та перелетела через перила и тяжело упала навзничь под лестницей. Раздался приглушенный звук и глухой грохот — это разбилась рация, и ее части разлетелись по полу.
Ида побежала вперед по маленькому кирпичному коридору. Она все бежала и бежала, не зная, где находится, пока опять не оказалась в Голубом зале, в котором официанты все еще убирали со столов.
Ее вроде бы никто не окликнул. Никому, похоже, не было до нее дела. Она замедлила шаг и стала подниматься по узкой лестнице, а потом пошла вдоль нижней балюстрады до Золотого зала.
Девушка попала прямо на танцпол. Позолота на стенах ослепительно сверкала, а люди во фраках и вечерних платьях кружились под звуки оркестра, который играл «Чаттануга Чу-чу» Гленна Миллера. Она протиснулась в угол, думая, что там выход, но там оказался бар. Быстро попросив стакан воды, встала спиной к танцполу, пристально глядя через окно на темный залив Риддарфьерден. Ладони у нее дрожали, руки и все тело тряслись. Она чуть было не начала опять плакать и кричать, одновременно ощущая в глубине души полное спокойствие.
Шок, что мне делать?
Что я натворила? Что я сделала с этой Йенни? Мне надо на улицу, мне надо отсюда, я не могу спуститься к главному выходу, тогда откуда можно выйти? Мне просто надо собраться, отдышаться и успокоиться… И я, и я…
И тут она почувствовала чью-то ладонь на своей руке.
— Как ты вспотела! Наверное, зажигала в танце?
Это был он, с пробором и красивыми карими глазами.
Как там его зовут? Поль.
В одной руке он небрежно держал рюмку с коньяком.
— Ты куда подевалась? — спросил он.
Он смеялся, вид у него был счастливый. Она ничего не ответила, только взяла его рюмку и залпом выпила коньяк.
— Мне что-то нехорошо, — сказала Ида. — Наверное, мне надо ехать домой.
— И поэтому ты пьешь еще больше? — рассмеялся он.
Когда она не ответила, он взглянул на нее.
— Давай, приходи в себя! Что с тобой? Пойдем станцуем хоть один танец! Ведь это же Нобелевский банкет!
Она покачала головой, окинула взглядом людское море, на секунду зацепившись за изогнутые латунные формы тромбонов и саксофонов, и посмотрела в сторону выхода. Ни Йенни, ни кого-либо из полицейских во фраке по-прежнему не было видно.
Неужели я действительно это сделала? Я ее толкнула?..
Она стояла, пытаясь не закричать.
Разве все, что случилось сегодня, действительно случилось?
— Тогда продолжение банкета, — улыбнулся Поль. — Ну пойдем же, черт возьми. Здесь нельзя оставаться на ночь.
Он положил руку ей на талию и повел ее обратно сквозь толпу. Он казался спокойным и беспечным.
Больше ничего не играет никакой роли, подумала она. Шок, я просто иду за ним, больше я ничего не могу, я только иду за…
