Упорное сопротивление огневой точки вселило уверенность в американских солдат. Джи-ай наконец смогли закрепиться на территории югославской базы, сделав бункер центром своей обороны…
Сквозь шум боя Крутов все-таки расслышал рев вновь заводящегося тягача. Сепаратисты добились главного — захватили ракеты. Родион еще раз довернул ствол «MG» и снова вдавил гашетку. Одна, две, три очереди, но изменить что-либо он уже был не в силах. Сам тягач был надежно прикрыт прицепом от случайных попаданий. Бронированные стенки рефрижераторной секции держали пулеметные выстрелы, а цельнорезиновым колесам не страшны были даже бронебойные пули.
Родион в бессильной злобе расстрелял вторую ленту, зарядил третью, но на ход событий все же повлиять не мог. Тягач, натужно рыча, выпулил в воздух тугую струю дыма и тронулся с места, вырываясь наконец за территорию военной базы. Вслед за ним, пятясь и остервенело отстреливаясь, ретировались боевики.
Преследовать их американским солдатам не было никакой возможности. Едва началось движение сепаратистов, по фронту залегших внезапно прозвучали серии взрывов мин, не давая джи-ай поднять головы.
Чадящий «Абраме» неожиданно взорвался, огромной силы вспышка сорвала угловатую многотонную танковую башню и легко отбросила ее на несколько десятков метров. С длинным артиллерийским стволом башня была похожа на гигантскую сковороду. Она вылетела за ограждение и, приземлившись на склоне горы, заскользила вниз.
После мощного взрыва в воздухе повисла звенящая тишина. Первоначально Родион Крутов решил, что его оглушило, но спустя минуту услышал скрежет пулеметной ленты о коробку и понял — бой окончен. Руки полковника наконец разжались, он отпустил пулемет и вперил взгляд в раструб на конце ствола. От интенсивной стрельбы тот стал иссиня-черным. От него исходила тонкая струйка дыма…
Выбравшись из пулеметной точки, Родион спустился в бункер и подошел к распростертому на нижней полке Иржичу. Комендант все еще находился без сознания, но дыхание его было ровным. Его китель был распорот, а грудь стягивала довольно профессионально наложенная повязка. Сквозь белоснежный бинт проступали багровые пятна крови.
— Ничего, ничего, дружище, держись, — негромко подбодрил товарища Родион, направляясь к выходу.
Каролину и Моше он застал в стрелковой ячейке позади бункера. Оба офицера напялили себе на голову югославские армейские каски и вооружились автоматами. Полковничий мундир американки оказался изрядно изорванным, полуоторванный набор орденских планок болтался на одном уголке. В глазах женщины плескался испуг, видимо, в подобных ситуациях бравой американке не доводилось еще бывать. Совсем по-другому выглядел ее израильский коллега. Костюм его был лишь слегка испачкан, а рядом на полу Родион увидел несколько отстрелянных магазинов, на бруствере лежало полдюжины снаряженных рожков и пара ручных гранат. Глаза израильтянина блестели азартом, что выдавало в нем опытного бойца.
В свою очередь, Кацц придирчиво оглядел русского коллегу, лицо и руки которого оказались изрядно покрыты пороховой гарью.
— А вы, оказывается, неплохой дипломат, — одобрительно произнес Моше по-русски с интонацией одесского сапожника до перестроечных времен.
— Как и вы — наблюдатель ООН, — в тон ему ответил Крутов.
Мужчины весело рассмеялись. Профессиональным бойцам не нужно много говорить, они легко узнают себе подобного.
Глава 6
На войне как на войне
Разгоревшийся на базе «Ярова Застава» бой Джафар наблюдал с плохо скрываемым восторгом. Сепаратисты действовали четко и слаженно.
Тягач, транспортирующий ракеты, был захвачен без особых усилий, но вот уничтожение американских солдат и подрыв штольни, в которой засели югославские военные, оказались делом не таким уж простым.
Едва штурмовые группы косовских боевиков поднялись в атаку, как по ним ударил один из секторных дотов. Это оказалось неприятной неожиданностью не только для Джафара, но и для самих косоваров. Их лазутчики довольно длительное время наблюдали за «Яровой Заставой», и все в один голос утверждали, что огневые точки не обслуживаются. Что было вполне понятно, ведь база в ближайшее время должна была закончить свое существование. Но что-то пошло не так, как предполагалось и было задумано, и дот ожил. Кроме того, пулеметчик оказался мастером своего дела и с первых же очередей достал наступающих. Причем не только в полный рост, но, используя удачное расположение огневой точки, умудрялся бить и залегших. Агрессивная защита обреченного — плохой пример для других, это понимал не только Джафар. Али Бекович тут же сосредоточил весь огонь минометной батареи на огневой точке и ругал себя за то, что не оставил в резерве ни одного гранатометного выстрела, подавить дот никак не получалось.
Сквозь великолепную оптику Джафар видел повисших на колючей проволоке ограды нескольких убитых боевиков, возле подбитых грузовиков вперемежку с американскими солдатами лежали трупы сепаратистов. Джи-ай тоже это видели, пулеметчик упорно отсекал наступающих, не позволяя им приблизиться на бросок ручной гранаты.
Американцы, увидев в пулеметчике свою единственную надежду на спасение, заняли оборону возле бункера, и сразу же загремели прицельные выстрелы, утробно заухали под ствольные гранатометы, бой перешел в затяжную позиционную фазу. Теперь победить мог только тот, у кого осталось больше боеприпасов, и тот, к кому первому подойдет подкрепление. В таких условиях косоварам рассчитывать на победу не приходилось.
— Давай сигнал к отходу, — коротко распорядился Джафар. Али понимающе кивнул и вытащил из подсумка пластиковую ракетницу. В серое небо взвилась красная точка, которая тут же распалась на три алые звезды.
Припав к биноклю, Джафар неотрывно следил за отступлением. Боевики перебежками отодвигались назад к воротам базы, а тягач с прицепленной рефрижераторной секцией все еще находился на месте. Мощная оптика позволяла видеть, что происходит в кабине: сидящий за рулем Карим Мусалдин никак не мог завести двигатель тягача (может, покойный водитель подстроил какую-то пакость или турка подводили нервы), но многотонная махина застыла на месте. А тем временем чертов пулеметчик весь огонь сосредоточил на тягаче. Пули оставляли глубокие вмятины на стальной обшивке прицепа, впивались, а иногда вырывали клочья резины из колес. Успокаивало только одно: пока бензобак был недоступен пулеметному огню, но это ненадолго…
— Али! — не слыша собственного голоса, заорал Джафар командиру повстанцев. — Заставь же наконец замолчать этот чертов пулемет.
Это была настоящая истерика, вызванная предчувствием неминуемого краха. Джафар не мог с этим смириться, слишком многое стояло на кону.
Али Бекович поспешно закивал, потом схватил трубку полевого телефона. Установленные за лесополосой минометы захлопали вдвое быстрее, осыпая залегших американцев комьями земли и стальными осколками. Наконец тягач завелся и медленно тронулся с места по горной дороге, утаскивая за собой рефрижераторную секцию.
Джафар перевел дух, через тридцать километров тягач свернет с дороги на пролесок, там его будут ждать двое палестинских шахидов с командой боевиков. Ракеты перегрузят в прицеп трактора и отвезут дальше в горы. Тягач с прицепом загонят в пещеру и взорвут вход, чтобы впоследствии его никто не отыскал.
