Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
«Скажу, что хочу постриг принять! – пронеслось в голове Прямиславы. Никогда раньше она не думала о монашестве, но сейчас эта неожиданная мысль показалась ей спасением. – Тогда не откажет».
Это и впрямь был выход: игуменья очень любила рассказывать, как сама с детских лет чувствовала призвание служить Богу и приняла постриг в возрасте четырнадцати лет. Правда, княжну-бесприданницу, отец которой погиб в борьбе за власть, в миру ничего хорошего и не ожидало.
Ободренная решением, которое сейчас казалось ей спасением, Прямислава встала и сделала шаг к двери. Но тут дверь открылась, и вбежала послушница Кристина, или Крестя, как ее звали, поскольку ей шел всего-то семнадцатый год. Мать ее уже постриглась в этом же монастыре и звалась сестрой Софронией, а Крестя пока оставалась послушницей и ходила в линялом подряснике, из-под которого виднелась простая исподняя рубаха, и в черном платке.
– Княгиня! Приехали к тебе! – воскликнула она, от возбуждения тараща глаза. – Матушка Юхимия послала, чтобы ты вышла! От князя Вячеслава!
– Что? – Прямиславе показалось, что она ослышалась. – От кого?
– От туров… Ну, от батюшки твоего, Вячеслава Владимировича, люди приехали! К тебе, говорят.
Прямислава опять села. Испуг сменился растерянностью и недоверием. От князя Вячеслава? От отца? Но что это значит? И правда ли это? Способ разобраться был только один: встать, в конце концов, и выйти.
Гости ждали ее в трапезной, там, где застали игуменью. Внимание Прямиславы сразу привлекло лицо Милюты Векославича, воеводы ее отца. В последний раз она видела его семь лет назад, и теперь от самого вида знакомого лица на нее вдруг пахнуло далеким, почти забытым временем, той прошлой, утраченной жизнью. Боярину Милюте уже перевалило за пятьдесят, но его волосы и борода оставались русыми, глаза из-под черных бровей смотрели умно и зорко, а весь его облик излучал силу и бодрость. Увидев вошедшую девицу, он не спешил ее приветствовать. Боярин вглядывался и пытался понять: та ли это, за которой его послали? За миновавшие семь лет дочь Вячеслава изменилась гораздо больше, чем он! Провожали они тоненькую девочку с зареванным лицом, а теперь перед ним стояла рослая, стройная девушка с русой косой до пояса. С этой красавицей он не был знаком, но ее высокий умный лоб, большие голубые глаза и черты лица так ясно напоминали князя Вячеслава, что сомневаться не приходилось. Боярин Милюта изумлялся этой великой перемене, хотя, конечно, понимал, что за семь лет девочка не могла не измениться.
– Здорова будь, княжна! – наконец он поклонился ей, и у нее потеплело на сердце, когда она услышала его голос и слово «княжна». – Выросла-то ты как, Вячеславна! Прямо как березка стала!
– Здравствуй и ты, боярин! – Прямислава улыбнулась, кланяясь в ответ. – Ты-то вовсе не изменился, такой же орел! – Она подошла ближе. – Будет тебе и обед, и баня, и постель, только ты уж не томи меня, скажи: с чем приехал? Что батюшка? Где он? Здоров?
– Здоров князь и тебе того же желает! – Милюта кивнул и погладил бороду. – Он теперь в селе Ивлянке, на Припяти. На Туров идем. Знаешь ведь про наши дела?
– Как не знать! Когда же вы из Угорщины успели? Ведь это какая даль!
– Да мы в Угорщине и не были, только до Галича добрались. Там нас новости и застали. Не все в Турове воры, слава богу, есть еще те, которые помнят, кому крест целовали. Воинег Державич нам вслед сына послал, тот и рассказал, что надо назад поспешать. Вот мы и повернули. Теперь домой идем, воров взашей гнать. Во Владимире торговые гости говорили, что с собой в Туров князь Юрий холопок взял, а жену оставил, так нам это на руку. Раз, говорит князь, не умел Юрко ценить нашей дружбы, то и поделом… Ну да батюшка тебе сам все расскажет. Собирайся, княжна, до Турова еще ехать долго, а ждать нам некогда.
– Прямо сейчас и поедем? – Прямислава едва верила в такой поворот событий.
– Прямо сейчас, чего ждать-то?
– Ты что же это, воевода, жену от мужа увезти хочешь? – Игуменья Юхимия, до сих пор молча их слушавшая, нахмурилась. – Что князь Юрий-то скажет на это? Кого Бог соединил, того человек не разлучает!
Но Прямиславу ее слова не смутили. Сообразив, что она немедленно, сегодня же пустится в путь и в ближайшие дни увидит отца, она пришла в такой восторг, что все вокруг засияло. За годы жизни в монастыре она привыкла слушаться Юхимию, но теперь речь шла о мирских делах, где слово отца весило больше.
– Не знаю, матушка, – спокойно ответил игуменье Милюта. – Я за князя не решаю.
– Хочет с дочерью повидаться, если рядом оказался, пусть повидается, какой в этом грех? – добродушно посочувствовал отец Селивестр, монастырский духовник.
Он понимал, что не все так просто, но делал вид, будто ничего особенного не происходит.
Игуменья подозрительно посматривала на собеседников, не зная, на что решиться. Отец Селивестр бросил ей многозначительный взгляд: незачем, матушка, на неприятности напрашиваться. Зачем держать в святых стенах деву, за которую вот-вот сцепятся отец и муж? Беды не оберешься…
– Уж кого Бог соединил… – повторила она. – Зачем же Вячеслав Владимирович это придумал? Хочет повидаться – пусть приезжает, мы всегда гостям рады. А княгине надо бы к мужу собираться, он над ней голова.
– Это, матушка, не нашего ума дело, это дело княжье, – ответил игуменье Милюта. – Князь велел мне к нему дочку доставить – я и доставлю. А кто кому голова – не мое дело.
Он говорил спокойно, миролюбиво, но в этом уверенном «доставлю» слышалась твердая решимость. Игуменья умолкла, вспомнив, что ей, при ее сане, не вполне уместно вмешиваться в мирское дело.
– С кем же ты поедешь? – озадаченно спросила она Прямиславу. – У тебя людей-то – нянька старая… Хоть Крестю вот возьми! – Взгляд ее упал на юную послушницу, которая стояла поодаль, якобы на случай, если ее услуги понадобятся, а на самом деле с любопытством ловила каждое слово. – Она тебя проводит, а там вместе назад. Или… – Игуменья колебалась, не зная, придется ли Прямиславе вернуться сюда. – Как там Бог велит… Может, в Туров поедешь… Ну, пришлешь ее ко мне, как не нужна будет. А то нехорошо: скажут, игуменья одну отпустила, будто сироту какую-нибудь…
– Спасибо, матушка, – поклонилась Прямислава.
Ей вдруг стало страшно. Покинуть монастырь, куда она вошла девочкой, пуститься в плаванье по бурным волнам мирской жизни… Прямо сегодня, врасплох… Успокоила ее только мысль о Милюте: с таким кормчим бояться нечего.
Пока Зорчиха собирала пожитки, для женщин отыскали кибитку. После обеда тронулись в путь. Никто их не задерживал: юные князья Юрий и Вячеслав то ли не успели вовремя узнать об отъезде, то ли не решились вмешаться. Игуменья Юхимия благословила в дорогу, и вот уже кибитка выехала на разбитые плахи Апраксиной улицы. Прямислава смотрела в щель наружу, и сердце у нее учащенно билось. Она не помнила ни Смоленска, в котором родилась, ни Турова, из которого ее выдавали замуж, и Берестье стал для нее почти родным городом, единственным хорошо знакомым и привычным. Как часто за эти семь лет она проходила здесь под охраной одной только няньки, а теперь ее провожает целый отряд с воеводой! Еще сегодня утром она не догадывалась, что ей придется так скоро покинуть не только монастырь, но и город. Надолго ли? А может, навсегда? Едет ли она всего лишь повидаться с отцом или судьба ее, казалось бы, навек определенная еще в детстве, решительно меняется?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
