Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Но дело не в ней.
А в Безумном Нике, и в том, что вряд ли Джорджи ошибся. И что отчет свой он напишет, как и должен, и будет в этом отчете именно то, о чем сказал Кохэна, а начальству сие не понравится.
Начальству нужен подозреваемый.
И обвиняемый.
Виновный.
Тот, кого можно вздернуть на радость газетчикам и во имя общественного спокойствия, а потому у присяжных, кои будут выносить приговор, не должно возникнуть и тени сомнений в виновности Ника.
– Хорошо. – Мэйнфорд поднялся. – Передай Тельме, пусть отдохнет часок… накорми чем… ну сам знаешь…
– Обогрей. Приголубь, – хмыкнул Кохэн. – Мэйни, надеюсь, ты не намерен девчонку выжить?
– Какое тебе…
– Прямое. Сам подумай, когда нам еще такое счастье обвалится? Ты же видел слепки. Нет, Бездна меня задери, ты же их делал! Да старик наш ей в подметки не годится. Я понимаю, что ты баб не любишь… и дурак…
– Не забывайся.
– С тобой забудешься, но… Мэйни, личное личным, а участку она нужна. Ты же понимаешь.
Хуже всего, что Кохэн был прав, и правота эта странным образом головную боль усугубляла, порождая в душе иррациональную злость на Тельму.
Какого демона она объявилась?
Именно сейчас?
С даром своим, с упрямством, с тайной, в которую Мэйнфорду придется сунуть нос, а у него и без того забот полно.
– Где она?
– В чистой комнате…
Она сидела на полу и смотрела на грязный мяч. Некогда он был сине-желтым, шитым из лоскутов кожи и, вероятно, дорогим. Но краска истерлась, кожа набрякла, а швы разошлись. Тельма сунула в дыру пальцы и… лицо отрешенное.
Некрасивое.
Неправильно, чтобы женщина была некрасивой. И все-таки… чудится нечто знакомое. Это из-за голосов, из-за призраков, слышать которых Мэйнфорд не желает, из-за переутомления и травяных таблеток, от которых во рту надолго поселился гадостный вкус лакрицы.
Что она видит?
Ничего, судя по легкой брезгливой гримасе на лице дежурного малефика. Ему-то надоело сидеть рядом и писать один смутный слепок за другим. А нормальных здесь не получится. Мяч провалялся в дыре не один день, а может, и не один месяц, и память его стерта. А если не так, то Мэйнфорду доложат. Сейчас же его ждут газетчики.
Он никогда-то не различал их лиц, хотя памятью обладал неплохой, но вот…
Клекот.
Голоса. Камеры. Яркие вспышки, которые отдаются в затылке мучительною болью. И микрофоны, что норовят сунуть Мэйнфорду под нос. Гул. И в этом гуле сложно вычленить отдельные слова.
Отдельных людей.
Да и не люди они вовсе – сила, запертая в махоньком конференц-зале, иррациональная, враждебная самой себе. Потоки ее расползались по стенам, точно пробуя их на прочность, и встроенные щиты трещали.
Искрили.
Но держали. Что им с полсотни газетчиков? Мэйнфорд – другое дело. Он сощурился, пытаясь отрешиться от этого зрелища, в чем-то захватывающего: вихри и протуберанцы, рождающиеся звезды и они же, сгорающие в столкновениях интересов. Воронки поглотителей, и потоки доноров, которые не желают быть донорами, но слишком слабы, чтобы самим поглощать.
Быть может, позже.
Повзрослев. Заматерев. Лишившись остатков человечности.
Мэйнфорд поднял руки, позволяя собственной силе выплеснуться на толпу. И та отпрянула.
– Что вы себе позволяете?! – Джаннер отряхнулся. Его единственного Мэйнфорд узнавал в лицо, наверное, потому что ненавидел, а ненависть – хороший стимул для памяти. – Это незаконно!
– Незаконно производить откачку без письменного на то разрешения источника, – отрезал Мэйнфорд. – Или у вас оно имеется?
Бледная девушка – ее он прежде не видел или видел, но не запомнил, – осела на стул.
– Имел место случайный отток… ввиду разницы потенциалов… – Джаннер облизнулся.
Он был отверженным даже среди своих.
Его ненавидели. И боялись. А потому разноголосая стая смолкла, отползла, предоставляя именно Джаннеру почетное право первого вопроса.
Первого броска.
И как никогда прежде Мэйнфорд чувствовал себя жертвой. Это ему не нравилось.
– Тогда будем считать, что и у меня имел место случайный выброс силы…
Джаннер захихикал, и плечи его мелко затряслись. Он умел ценить шутки, правда, предпочитал шутить сам. И оглянувшись, он подмигнул бледной дамочке.
– Раз уж вы здесь, мистер Альваро, – в его устах обращение звучало насмешкой, намеком, что Джаннер, как ни кто, понимает, насколько нелепы эти игры в обыкновенного человека, – то, может, начнем?
– Начнем, – согласился Мэйнфорд.
И камеры защелкали, как почудилось – с облегчением. И сила, притихшая было, потянулась к Мэйнфорду, разглядывая, пробуя на вкус.
– О скольких жертвах идет речь?
– Ведется следствие…
…слова-щит, ненадежный, но хоть какой-то, и все равно вопросы ударяют по нему, заставляя морщиться. Мэйнфорд не любит лгать.
– …более двух десятков жертв…
– Ведется следствие.
– …почему полиция взялась за расследование только сейчас?
Блеклый голос, как и сама она, но вопрос…
– Следствие…
– Уже слышали, мистер Мэйнфорд, – ответил Джаннер, приподнимаясь со своего места. – Это и в самом деле скучно. Вы же понимаете, что мы все равно узнаем правду…
…или то, что выгодно правдой счесть.
Самому Джаннеру на правду глубоко наплевать. Его волнуют тиражи и гонорары. Даже не так, гонорары, а уж потом тиражи, от которых, собственно говоря, гонорары и зависят.
Он оскалился.
И готов к прыжку… и значит, раскопал что-то… что? Мать мальчишки молчать не станет. Соседи опять же. И завтра, если не сегодня, о Безумном Нике напишут все газеты Нью-Арка, от степенной «Телеграф» до вечно находящегося на грани закрытия «Блуда».
Разве что «Сельскохозяйственный вестник» удержится от искушения. И то не факт.
– Два десятка жертв. – Джаннер говорил медленно, наслаждаясь бенефисом и почтительным вниманием коллег, которые отступили, примолкли, надеясь урвать хоть что-то из грядущего скандала. А скандалу быть, иначе Джаннер не был бы столь самоуверен. – И все дети – из бедных семей, верно?
– Ведется следствие. Личности устанавливаются…
– Чушь, – ноздри Джаннера раздувались, а серые глаза заволокло туманом. Он давно уже утратил контроль над собственным даром, позволив силе обжиться в человеческом теле, и потому тело это было напрочь лишено благоразумия. – Вы это знаете… мы это знаем… если бы пропал кто-то из богатых детишек, весь город стоял бы на ушах. А эти дети? Кому есть дело до них?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
