Дом на краю земли
– Ты шо, дурак – ночью идти? Тебя там волки порвут! – предостерегает нетрезвый алтаец, беседа с которым завязалась на выходе из деревенского магазина.
Простившись с неравнодушным мужиком, я выхожу в темноте из Паспаула. Отсюда до Чарбая примерно тридцать километров лесовозной дороги. Чарбай – спрятанное от цивилизации поселение в горной тайге, в котором постоянно проживает всего одна семья. Пешком шуровать туда никак не меньше шести часов, на транспорт надеяться не приходится – дорога в таком состоянии, что хоть сейчас трофи-гонки устраивай.
Первое, с чем приходится бороться на пути к поселку, это страх перед ночными звуками леса. Важно четко уяснить, что в эту пору года жрать тебя никто не собирается – в чаще хватает легкой добычи. Зверь может напасть, только если сам испугается, и чтобы не стать для него сюрпризом, идти через лес нужно бодро и громко. Я настраиваюсь на быстрый шаг и поднимаю боевой дух песней “Служили два товарища”.
Вторая проблема – сильная заболоченность местности. То и дело мои ботинки проваливаются в вязкое месиво, приходится обходить подозрительные участки дороги и перепрыгивать огромные лужи. Через десять километров я сталкиваюсь с первой серьезной преградой – рекой. В месте, где ее пересекает дорога, воды, к счастью, не выше колена. Впрочем, обувь сразу же промокает насквозь, и ноги начинают медленно стыть. Я согреваюсь мыслью о том, что впереди меня ждут горячий чай и теплая печь. Спустя четыре часа блукания по ночному лесу я начинаю не на шутку волноваться.
Судя по карте, которую я сфотографировал с монитора компьютера, уже час назад я должен был добраться до Чарбая, но вокруг по-прежнему тихо, холодно и одиноко. Оценить, правильно ли я держу направление, крайне сложно – небо затянуто густыми тучами, а компаса у меня, конечно же, нет. Я снова натыкаюсь на реку. Вижу достаточно свежую колею, оставленную на берегу автомобильными протекторами, и огромные следы собачьих лап. Очень хочется верить, что это именно собачьи следы.
Температура падает ниже нуля, об этом свидетельствуют обледеневшие кромки ручья. Останавливаться ни в коем случае нельзя – тут же замерзну. Болит спина, чавкают мокрые ботинки, хочется есть и спать. Я едва волоку ноги. Похоже, выбора не остается – нужно разжигать костер и ставить палатку.
Ищу удобное место под стоянку, но вдруг будто бы слышу ритмичный звук двигателя. Вмиг появляются силы для очередного марш-броска. Пробираясь сквозь бурелом, я ожидаю увидеть что угодно: старый “Урал”, довоенный генератор или, на худой конец, обезумевшего лесника с бензопилой, но нахожу маленькую, размером со стиральную машинку, гидроэлектростанцию на горном ручье. От нее по столбам куда-то в лес уходит линия электропередач. Вдоль покосившихся опор самодельной электросети, я, обессиленный и мокрый, добираюсь до автономного поселения Чарбай. На часах – примерно два ночи, но в окнах домика еще горит мягкий теплый свет.
– Добрый вечер.
– Ого! Привет. Разувайся, проходи, – приглашает женщина лет сорока пяти с короткой стрижкой. – Ты что, из Паспаула шел?
– Из Паспаула.
– У тебя что, нет нашего номера телефона?
– Нет.
– Мы бы тебя на машине забрали. Ты же километров тридцать пешком отмахал. Есть хочешь?
– Было бы здорово.
Потрескивает печь, и пьянящий матовый свет лампы наполняет комнату, которая тут и кухня, и гостиная одновременно. На полу разбросаны детские игрушки, на стене – полки с невероятным количеством разнообразной утвари. Создается впечатление, что здесь проживает минимум человек десять. Женщина подает мне дымящуюся тарелку риса с мясной подливой. Последний раз я ел утром.
С улицы заходит наполовину седой мужчина с бородой геолога:
– О! Привет! Ни хера себе, ты на ночь глядя пришел! Мы обычно в такое время уже спим. Тебе повезло, что Иринка завтра в Новосиб уезжает, вот мы ее собираем.
– Пришлось бы мне на веранде от холода помереть.
– Промерз, что ли?
– Ноги в реке промочил.
Влад и Ирина переехали сюда двадцать лет назад. Они мечтали создать большое поселение, крепкую коммуну, но, к сожалению, последователей не нашлось. К ним часто приезжают новые люди, но дольше, чем на год, никто не задерживается.
Для пришлых в Чарбае есть еще два небольших сруба, в один из них селят меня. Уютная комната, умывальник, печь, две кровати, небольшой столик у окна и розетка – вот и все скромное убранство моего таежного убежища. Утром следующего дня я получаю наряд по колке дров. Судя по количеству березовых стволов, лежащих во дворе, закончу я, дай бог, недели через две.
