Где-то на пределе слышимости завыли сервомоторы, открывающие все перегородки между отсеками. Теперь «Ренегат» представлял собой один большой резервуар, наполненный воздухом.
– Полторы минуты, – глухо отдалось в ушах. – Цель захвачена. Упреждение ноль пять сотых. Ведомым – принять коррекцию.
Стас пристегнул себя тонким стальным тросом к прочному лееру и, упершись спиной в стену, начал выворачивать красный рычаг разгерметизирующего механизма.
Толчок.
Еще один. И еще…
Рукоятка неохотно заняла крайнее левое положение.
Момент истины!
Переборка не шевельнулась. По-прежнему Стаса отделяло от космического вакуума полметра стали и кремнийпластика.
Сердце несколькими ударами вогнало в аорту тройную порцию крови, а затем судорожно трепыхнулось в груди, оставив пронзительных холодок. Нужный с тупым осознанием проигрыша смотрел на скрепленные внахлест панели внешнего люка кессона, которые оставались неподвижными. Никогда он так страстно не желал увидеть глубокую пропасть тьмы за бортом…
– Минута десять…
Осталось всего ничего! И добро пожаловать в тихую гавань, пилот.
Стас отчаянно замолотил тяжелыми перчатками скафандра по рычагу, словно хотел вбить его дальше положенного уровня.
– Открывайся же, зараза! Ну же!
– Минута…
Громыхнуло. Во внутренностях сервомеханизмов шлюзового отсека что-то заскрежетало и лопнуло. Весь корпус корабля содрогнулся, и Стаса отшвырнуло от стены, словно щелчком. Трос натянулся, резко рванув Нужного за крепление и завертев волчком.
Переборка начала отходить в сторону.
Воздух рванулся в расширяющуюся щель с остервенением голодного хищника. Вокруг закружилась вьюга из мельчайших кристалликов льда. Мимо стремительно пролетели несколько незакрепленных инструментов, россыпь гаек, какие-то тряпки, диски, мгновенно заиндевевший и треснувший пластиковый баллон с машинным маслом.
Пространство махом проглотило все это раззявленной черной пастью.
Стаса выбило из челнока – словно пробку из бутылки шампанского. Перед глазами поплыла красная муть, сквозь которую он разглядел мечущийся из стороны в сторону фонтан застывающего воздуха, объемистым веером бьющий из кессона. Казалось, что все звезды сошли с ума и решили размолоть тушу «Ренегата» в пыльцу…
И тут материя сомкнулась вокруг корабля высокоэнергетическим коконом, выкручивая привычную визуальную метрику наизнанку.
«Ренегат» вздрогнул, и габаритно-сигнальные маячки на его корме погасли. Грузовое «пузо» завибрировало на высокой частоте и словно бы покрылось мелкой рябью.
Стас подумал, что так, наверное, со стороны выглядит шаттл, по которому отработали мощнейшие лазерные орудия боевых истребителей с мизерного, по астрономическим меркам, расстояния. Ему стало больно за исказившийся вмиг корпус, расплавленные каюты, взорвавшиеся резервуары с кислородом… «Ренегат» выгнулся в последней агонии, продолжая извергать из вскрытого шлюза последние ледяные вздохи.
Не было вспышки и прочих описываемых фантастами спецэффектов. Просто мир вокруг разом перестал существовать.
Последнее, что успел увидеть Нужный перед бесконечным падением в бездну, – приближающийся с чудовищной скоростью унитаз с щупальцами отводных шлангов и разлетающимися по узкому конусу стылыми прозрачными осколками. Рядом причудливой параболой несся наполовину размотанный рулон туалетной бумаги.
«Глупо», – мелькнула обломившаяся на середине мысль.
* * *
Комар вонзил свой хоботок в плоть и продолжал яростно сверлить ее все глубже и глубже. И сколько Стас ни хлестал себя по ляжке, тот не улетал. Назойливое насекомое, кажется, было сделано из упругой резины – оно чуть-чуть сминалось под ладонью, но тут же вновь принимало первоначальную форму и возвращалось к своему гнусному делу…
Нужный открыл глаза и увидел звезды, несущиеся слева направо. От такой коловерти к горлу сразу подступил противный комок, и ему пришлось снова опустить веки.
В бедро впился инъектор, жало которого он в полубредовом состоянии принял за докучливого комара.
Башка раскалывалась. Желудок сводило спазмами, сердце билось неровно, грудь болела так, словно по ней со всего размаху врезали кувалдой.
Нужный вновь резко открыл глаза, и кровь восторженно заколотила по вискам изнутри.
Он жив…
Жив!
Кислорода в баллонах скафандра оставалось на пятнадцать минут. Телеметрия фиксировала легкое сотрясение мозга, сильный ушиб грудной клетки и допустимые микродеформации тканей от резких перегрузок. Также в наушниках мерно тикал счетчик радиации. Скафандр немного фонил.
– Меня кто-нибудь слышит? – неожиданно хриплым голосом прошептал Стас. Прокашлялся, едва не проблевавшись от подступившей к глотке горечи, и повторил: – Я пилот борта 658214-2-МВ! Земля, Россия! Сбит истребителями класса «Солар»! «Багрянец», вы слышите меня! Марс-2! «Эфа»!
Он подождал с минуту.
Ответ – лишь баюкающая синкопа помех…
Стас протянул руку и нащупал крепление троса к кронштейну скафа на поясе. Он осторожно потянул за тонкую стальную плетенку и почувствовал, как свободно она подалась.
Плохо. Чрезвычайно погано! Просто полный капут!
Видимо, противоположный конец троса оторвался от леера в переходном помещении кессона, и теперь Нужного ничто не связывало с кораблем. Если последний, конечно, вообще не развалился на куски.
Извернувшись, Стас попробовал оглядеться. За анизотропным стеклопластиком гермошлема созвездия продолжали выплясывать канкан. Но… вот в поле зрения мелькнуло нечто, закрывающее своим силуэтом игольчатый свет звезд.
Этот силуэт Нужный отличил бы от сотен других в любой момент! «Ренегат»! Его родной челнок! Стало быть – уцелел, доходяга!
Спустя минуту Стасу путем невообразимых дрыганий и прочих акробатических конвульсий удалось установить, что шаттл находится примерно в полукилометре от него. И они продолжают двигаться чуть расходящимися курсами. Сила взаимного притяжения между ними была слишком мала, чтобы компенсировать энергию огромной скорости, а соответственно, инерции. Нужному в незавидном будущем, видимо, даже не суждено было стать мертвым искусственным спутником своего челнока.
Реактивный ранец, закрепленный в задней части скафандра, был поврежден. И впереди открывалась очень неприятная перспектива – продолжать медленно удаляться от корабля до тех пор, пока в баллонах не кончится кислород.
То есть – аж десять минут…
Паника, охватившая Стаса, продолжалась недолго. Все-таки он был опытным пилотом, и ему раньше тоже приходилось попадать в трудные ситуации. Правда, нынешнему положению стоило честно отдать должное: оно было безвыходным.
